В священном кругу зеленого огня, когда отданы Раху дары сладкого мяса и паленые кости низших зверей насыщают крысиного бога, когда жрец вытирает жирный рот свой поглаживая сытый живот. Тогда звучат неторопливые истории о Мойрах.
Песнь полного желудка звучит во славу крыс.
В былые времена, за сотни крыс до рождения Ратора и Безымянной, мойры выходили к Стае из темноты. Приносили дары и вещи на обмен. Вечно холодные монстры из глубины поблескивая когтями начинали свой торг. Одавали г’ьыну железо и рабочий камень, отдавали котлы и магические предметы, взамен брали пищу и слабых крысят. Брали еду чтобы унести ее в бездну, брали попискивающих детенышей чтобы использовать их в своих темных делах. И никто не знал куда они уходят, г'ьыну шли своей тропой не задумываясь о чужих дорогах. Так было правильно.
Хороший это был обмен и славный! Стай тогда было много, много славного оружия требовалось г’ьыну чтобы расширять границы колонии и убивать соседей. Всем нравился этот торг!!! Может только нушам не нравился, может быть только им было жаль отдавать своих молочных детенышей в темноту, цепляющихся слабыми лапами за матерей, - может только их сердца сжимались от ужаса в день обмена, - но кто бы стал спрашивать презренных самок?
Все шло своим чередом. И всем нравилось это положение вещей.
...А потом, однажды, кто-то придумал убивать мойр: Пусть страшны жуткие мойры, пусть когти их светятся мрачным фиолетом, пусть созданы мойры из железа и огня. Пусть они выше любой самой отчаянной крысы. Но любого можно убить если напасть на него десятком за раз! Тридцать отчаянно нападающих крыс могли убить трех мойр. Может быть, из этих тридцати никто и не выживал - получая смертельные раны очень быстро уходил к Раху смельчаки, - но разве было до этого Колонии хоть какое-нибудь дело? Разве мог сказать Вожак, будто это плохое дело, - пожертвовать тридцатью ради тысячи. Ради прекрасных товаров и магических вещей?
Само собой, стая была довольна. Само собой, г'ьыну устраивало такое положение вещей. Стоило мойрам выйти из темноты и прийти в верхний город – как крысы нападали всей стаей. Выдергивали у мойр когти, отрезали головы, отнимали огонь и принесенные вещи, и убивали монстров скидывая ненужные останки в бездонное озеро плещущееся на окраинах подземного города.
И это было счастливое время для крыс, а потом мойры перестали приходить. Зато пришёл страх глубин, пришла темнота. Пришел моровый ветер.
Со страхом отступали крысы в нижние колонии, со страхом бросали верхние пещеры закрывая запасные тоннели. Темнота наступала шаг за шагом отвоевывала владения для себя. Умирали детеныши. Проклятье Раха сгустилось над последними из г'ьыну. Мойры изменились. Теперь они несут с собой зло, теперь они приходят в виде призраков – нападают, убивают, забирают живые тела во мглу глубин. Мало осталось когтей, мало осталось железа для стаи, нет больше страшных войн на границах стаи, потому что не с кем более драться. Вымерли чужие города. И только г'ьыну поют возле зеленого огня наперекор времени.
Многое потеряли крысы, но священный огонь так и остался рядом с ними, священный огонь хранящий воспоминания о давних временах. И спрашивают порой молодые самоуверенные самцы–данму, встопорщив усы и утирая жирный свой рот: Отчего не приходят больше мойры, чтобы мы могли убить их и взять всё нужное для нас? Отчего сердца их так ожесточились? Но. Темнота хранит тишину…
Ратор. Рыса.
Музыка не утихает, ласковая, страшная, она зовет и манит вас в другой мир. Кто-то поет, кто-то создает восхитительно тоскливые звуки. Грусть. Тоска. Душа взлетает и падает, первый раз чувствуете такое. Полёт, неправиьльный и восхитительный....
Но не только грусть наполняет сердце, в животе – голод. А это плохо. Плохо когда не обо что поточить свои зубы. Голодом полнятся ваши глаза – г'ьыну обязательно нужна пища - нужно мясо, нужно добыть на охоте что-нибудь вкусное и поесть! Живее!!!
Враг запищал, вяло пошевелился. Он ранен, он умирает, он без сознания – вода, швыряя его хрупкое тело, ударяя о сгибы подземных труд, повредила что-то внутри у маленького врага. Оказать ли ему помощь или убить сразу, как это принято у г'ьыну? Если его убить – он уже не сможет рассказать о своей стае. Не поведает истории ветхого прошлого к'дагзаш. А если его оставить жить – то нужно кормить, нужно дать воду, нужно нести дальше тяжелое тело маленького воина. Нужно рисковать своей жизнью ради чужой…