Сиплое дыхание продрогшего тоннеля, здесь никто не живет, не обитает, не поет длинных историй у костра. Здесь только ветер, болезненный, моровый, злой. Нужно сделать остановку. Ратору передохнуть и той маленькой нуш, которая когда-то была Рысой.
Ребристые круглые своды тоннелей, запертые двери, связки толстых червей, гниющих на больших ржавых крюках. Кап-кап-кап. Это где-то капает холодная вода, с чавканьем облизывая стылую землю. Хлюп-хлюп-хлюп, это в темноте, кто-то кого-то жрет…
Ратор.
Заметил вдруг валяющееся на земле тело. Живое. Теплое. Давишний враг!
Ощерился он, усиками своими задрожал красными глазами в тебя вперившись.
- Грязный…морра…добей…Не вижу тебя, не хочу, ненанавижу! Мо-о-рра!!!
Опустошенная Нуш равнодушно принюхалась к стальной палке, высокой и здоровенной – больше целой крысы в высоту. А раньше по этим палкам ездили такие…длинные…с жужжанием! Перемалывали воздух в кровь! И сотни крыс, в маленькой скорлупе света!!! …Они там толкаются в своей стае, им тесно, тяжело, горько. Потом огонь, жаркий злой – тела горят, тлеют, каждая шерстинка вспыхивает и обугливается. Так было. Запертые крысы бьются в стекла, ломают, кромсают железо своими руками, терзая красную плоть. Обламывают когти, подушечки пальцев рвут. Кричат. «Выпустите!» Бегут роняя слюну, затаптывают друг друга. Рах. Смотрит на них, улыбается. Грустит. Почему Рах оставил своих детей?
…Огонь, грязь, мерзость. Крысы топчут друг друга, разбивают мясо в алую кашу. И кто-то падает. Клап-клап-клап. Это когда сотни ног его кости ломают с хрустом.
Большой тоннель, грустный – все плохое помнит, собирает, хранит. Глотка его мерзлая. Взгляд недоброй. Слишком много плохого здесь случилось.
Огляделась по сторонам Безымянная крыса. Принюхалась вставая на задние лапки. Странное ощущение в душе шевелится комком скрипучих гашей, - раньше Нуш большой и великой была, ограниченной, одновременно маленькой и слабой. А сейчас нуш Безымянная, но видит много больше. Чувствует. Воспринимает. Голову больше не отвлекают пустые мысли. В голове спокойствие. Нужно закончить свой путь. Нужно найти Раха. А можно остаться здесь. Что-то скрипнуло в красной темноте, что-то зарычало тяжело переваливаясь и взвизгивая во мраке...
Бррр, не лучшее место для смерти. Два конца тоннеля – два выхода. С одной стороны какая-то слишком липкая тишина, настороженная чуткая властвует. Иногда вспарывается визгами отчаянными. По живому. С другой…? Мягкие звуки. Слишком приятные для этой смертной темноты. Мурлыкают. Взлетают, падают, разгораются зелеными углями и гаснут. Музыка! Кто-то творит рукотворную музыку в этом проклятом тоннеле!!!