Рыса.
Красиво мерцает зеленый огонь в котле. Вырывается язычками изумрудного пламени, завиваясь крысиным хвостом, отбрасывая прихотливые тени на круглые стены. Разбрасывает вокруг себя драгоценные уголья.
Тихонько хрипит ветер, проваливаясь в исполинскую глотку этого подземного монстра созданного уже не крысами вовсе. Железные тоннели, бесконечная пустота подземных гробниц. Страшные камни, страшные Мертвецы. Это уже ненастоящий мир. Настоящий мир остался где-то позади…
Тебе жутко. Тебе впервые очень одиноко –г’ьыну вне своей стаи. Одна. Одна! Одна!!!
Ветер свистит в такт хриплому, неровному дыханию Ратора. Скрутился клубком и спит тяжелым сном - нос его покраснел, стал сухим горячим, совсем нездоровым - может глупый данму уже никогда не проснется. Он тяжело хрипит и сучит раненной лапой. Он плох. Ты чувствуешь – плох.
А ты совсем одна и секунды тянутся слишком долго, такхьём в твоих венах словно бы умер, течет медленной стылой рекой. Он застыл подобно своей хозяйке, такхьём прогоркший, соленый словно кровь. Очень грязный. Сильно болит левый лаз. Наверное, ты уже никогда не сможет им видеть. Веко распухло, тонкой змей какая-то осязаемо горячая опухоль протянулась по морде. Изувечивая, прорастая, изничтожая здоровую плоть…
…Говорят, раньше было несколько колоний, - гости приходили меняться товарами, приносили с собой разные разности. Вкусную еду, плетеные украшения. Гости приносили с собой «гыями» дары. Так было давным-давно, когда еще жили в верхнем городе прекрасные и мудрые г'ьыну. Зеленый огонь освещал красивые умные башни, прямые улицы и гордые скульптуры. Тогда еще выдумывались новые песни и тогда еще, крысы умели создавать вещи своими лапами. В свете Великого костра устраивали танцы. Колдуны били в барабаны. Ярился зеленый огонь. Музыка. Песни. Радостные ритмы взлетали под купол пещеры. Город мог спасти всех. Г'ьыну жили вопреки своему року, приносили детей, рассказывали длинные сказки к'дагзаш. Крысы Помнили.
А потом что-то изменилось.
Морры! Припомнилось Рысе название на стене.
Время Морр.
Остыли мертвые кости покинутых городов и чужедальние гости больше не приходят из темноты, говорят, что-то страшное произошло в их удаленных колониях, а если и случается найти безумцев–одиночек, то их теперь убивает на площади толстый Тлуокка Ками. Потому что так надо. А о плохих колониях говорить больше не надо. Туда пришли болезни. Какие-то очень нехорошие прямо говоря...
Всякий знает. Если часто поминать плохое – то оно с тобой тоже случится, поэтому г’ьыну молчат, только упрямые сказки продолжат жить. Говорят, они стали есть друг друга. Они Забыли. И сошли сума. И со временем превратились в жутких мор’аа…
Ветер пронзительно взвизгнул словно расслышав дальние мысли Рысы. И тогда Нуш показалось, будто видит она два глаза в темноте плохого тоннеля. Два красных глаза невидимого врага. И чувствует отвратительно знакомый запах Нокки. И знает, - это родной брат смотрит из холодной темноты зараженного тоннеля. Хрипло дышит подбираясь все ближе. Он терпеливо ждет. Он знает - у него целая вечность времени впереди. Когда Ратор умрет, Нокка отомстит. Отомстит страшно и жестоко, потому что братец Нокка никого не умеет прощать…
Ратор.
Тяжелый сон, реалистично бесконечный кошмар. Бежишь из-за всех сил вывалив розовый язык и напрягая измученные лапы. Там впереди – р'ьих. Добежишь и он спасет тебя! Согреет. Исцелит. Скорее, скорее, рвешь жилы пытаясь добраться до спасительного огня. Он может потухнуть – если промедлишь – исчезнет в ту же секунду! Скорее, скорее – нужно бежать еще быстрее.
Кто-то позади тебя нагоняет. Страшный. Пугающий. Ты бы оглянулся – но ты не можешь – если споткнешься, огонь погаснет. Нужно бежать вперед.
- Стой Ратор! Стой. Услышь меня. Нужно поговорить. Остановись же. Прошу! – Кричит Тот-Кто-Позади. – Прошу тебя, остановись, это важно…