Де Сандоваль мельком взглянул на Камиля Жиро. Подставной караван-мастер все еще находился рядом и ясно расслышал каждое слово своего бессмертного господина. Теперь он подтвердит версию дворянина и поможет распространить её среди смертных каравана. Одной заботой меньше.
- Проблему голода мы тоже обсудили. Её можно решить. Перераспределять запасы внутри каравана не потребуется. Зачем вызывать неудовольствие христианского большинства, когда в нескольких часах езды отсюда живет крупный снабженец. С ним и попробуем договориться, - де Сандоваль таинственно улыбнулся, - Для таких дел у меня есть подходящие исполнители. Думаю заняться этим завтра.
От Камиля Жиро вампир знал, что продовольствие в нужных количествах есть. Знал где у кого оно. Оставалось только отправиться на место и уладить формальности. Вот только разобраться бы здесь, где с каждой минутой становится всё интересней и интересней. Минуту назад стало известно о существовании Новой Республики, а теперь один из её рьяных служителей имел глупость признаться в своей принадлежности этой таинственной организации. Храбрость это или глупость, но темнокожий обрек себя на страшное. Пока Башир сосредоточенно использовал Прорицание, Мелькадо решил поубавить спеси у пленника. Припугнуть. Отнять надежду. Сломить волю.
- Неужели как Карфаген? – наиграно восхитился он и сделал несколько шагов в сторону пленника, вступая в разговор, - Это же прекрасно! Значит, все будет проще, чем мы думали.
Еще один шаг вперед и пристальный взгляд глаза в глаза. Сочувствующий. Уничтожающий.
- Если ты вдруг не знал, Карфаген вместе со стенами разрушили как раз мы. Кровососы. Еще тысячу лет назад, - слова были произнесены так, что легко можно было подумать, будто возраст самого Мелькадо давно перевалил за тысячу и он лично рушил утопию клана Бруджа, - Потом долгие века его наспех отстроенные развалины захватывали и грабили все кому не лень. Пока арабы не растащили Карфаген по камешкам окончательно, чтобы построить из его камней свои новые города. В одном из залов моего родового гнезда тоже есть мрамор, некогда украшавший Карфаген. По-своему он, конечно, прекрасен. Вот только напоминает о чем угодно, кроме мнимой неприступности того города.
Дворянин холодно усмехнулся. Поднял с земли щепку, служившую колом для пленника.
- Стоит ли говорить о меди твоего сердца, коль она оказалась мягче этой хлипкой щепки? - деревяшка пренебрежительно отброшена в сторону… еще один снисходительный взгляд на пленника, - О руках, которые беспомощно хрустят? А вот о твоей службе Новой Республике поговорить, пожалуй, можно. У тебя было задание, но ты его провалил. Ты подвел и опозорил Новую Республику. Выставил её беспомощной. Простят ли тебе такую оплошность? И какая участь тебя ждет, если ты вдруг окажешься перед своими лидерами? Подумай.
Тон Мелькадо становился все более безжалостным, вместе с тем призывая пленника задуматься. В нем причудливо сочетался хладнокровный обвинитель и сочувствующий благожелатель. Манипулирование и убедительность. Немного запугивания. Вампир пустил в ход многое, включая свой голос. Редкий внушительный голос, не слушать который было невозможно. Бессмертный умел им пользоваться для достижения нужного эффекта.
- Крепок как стены Карфагена…? Мы брали Карфаген и разрушали его. Можем сделать это еще раз, - в голосе явственно прозвучало безразличие и скука, - Разобрать твою “неприступную” голову по камешкам и вынести из нее все, что захотим. Мы это умеем. Но это больно. Очень больно, - Мелькадо сделал еще один шаг вперед, и почти прошептал, - Невообразимо больно. Поверь, лучше тебе говорить самому, чем перенести всё это. Не оттягивай неизбежное. Твой бесполезный героизм будет недолгим и его точно никто не оценит.