Юноша промолчал, примерно, секунду. Этого мама не могла видеть, но не могла и представить - подобная привычка играть желваками, когда он что-то подавляет в себе, появилось у него уже во времена учёбы в интернате - так что, свидетелем мог быть только кто-то, кто прошёлся бы по этому коридору и обратил бы внимание на высокого блондина, сидящего у стеночки и выставившего ноги так, чтобы мешать проходу.
- Я объясню ей, - ответил он. - Думаю, она поймёт.
- А если будет очень умная, поймёт, что я не хочу связывать себя с этой страной. Мы с ней слишком чужие друг другу, - добавил он уже мысленно, несколько даже поразившись тому, насколько эта мысль глубокая.