Перемолотая кашица мозгов уже, почти, не действовала на восприятие Артура: кровь товарищей, обильно лившаяся сегодня, кажется пропитала, не только китель, но и душу десантника, закалив и озлобив её одновременно.
Установив семейство оружия возмездия злому миру, Арчер потерял всякий интерес к ней, огляделся из окошка чердака и, не наблюдая агрессивного скопления серого цвета, решил произвести скорую инвентаризацию, бегло награбленного имущества. Отделив "зёрна от плевел", закинул всё ненужное обратно, оставив лишь гранаты в разгрузе - они непривычно и неудобно тыкались длинными рукоятками. Брезгливо глядя на обручальные кольца, МакФрай с интересом рассматривал женщину на фото из кулона: красивая старая фрау так и не дождётся своего сына...Ему, вдруг, стало мучительно мерзко и противно. Бросил десантник немецкое золото на труп суицидника, и руки, красные до сих пор от братской крови, отряхнул, брезгливо.
Арчер рывком поднялся, гася очередной приступ самобичевания, и подошел к наблюдательной позиции: казалось, агония, что сотрясала город, затихла, даря бравым янки долгожданную победу. Но очередные близкие взрывы и стрельба развеяли этот великолепный план, а потом...
Потом раздался звук, который больше всего ненавидит пехота. Звук, стального монстра, что своей тушей, скрежеща гусеницами, прокладывает себе путь сквозь городское кладбище. Звук, символизирующий человеческий гений - толстая броня, закрывающая пяток человек от ответной мести...к их точке приближался грёбанный танк, или что лучше, вездеходка с пехотой.
Арчер, как ужаленный рванул к своим, чтобы не пришлось орать так громко - свесившись с чердачного люка, быстр крикнул сержанту:
- Серж! Бронетехника на 9, из-за поворота, совсем скоро будут!