Эта сладостная боль пробуждения, чувства словно на острие ножа и медленно, тягуче капающие в бездну безвременья секунды были ей не впервой. Но всегда словно вновинку. Она явно получала извращенное удовольствие, эдакий всплеск мазохизма, когда впервые начинала ощущать себя в теле новой куклы. И, смакуя каждое резкое чувство, каждый камешек под спиной, каждый квант света, каждый запах и каждое слово, она села, проплевавшись от души и с удивлением и отвращением обнаружив, что на этот раз извращенцы из Чаепития сделали ее мужчиной. Козлы ебучие. Могли ведь подсуетиться. Тут и женских тел до черта. А теперь привыкай к чужой физиологии, которую, блин, господь бог кроил по кривым лекалам.
Она протопала к куче одежды и принялась натягивать все это на не очень послушное тело, когда мимо, виляя бедрами, проплыла миниатюрная брюнетка и физиология в первый раз подвела ее, вытянувшись во весь рост и отдав брюнетке честь. Агата отвернулась, поскольку совершенно не представляла себе, что делать сейчас с внезапно нагрянувшей эрекцией и злость на начальничков Чаепития почти дошла до точки кипения. Ей бы это тело. А мужика кому-нибудь другому нахер. Еще, чего доброго, мужика в брюнетку подсадили. Козлы.