Игорь, взяв стачакничик, хлебнул, трубкой затянулся:
- Ну и выгреб мужик. Лодку правда о камни разбило, но сам живой - отделался, как говорят, легким испугом. Только на берег ступил, шторм и закончился сразу, тучи расступились и заря над горизонтом занимается. Мужик печалится - лодки нет, улова нет, рыбку золотую не поймал, но не привык он без дела сидеть, пошел, значит остров осматривать. А почти сразу за берегом - буквально в десяти шагах - лес начинается. Ну, что на берегу ловить то? Если ни удочки, ни сети нету - и пошел мужик в лес.
Сняв котелок с огня, чтобы глинтвейн не закипел и не потерял вкус, Марьяна подсела ближе к Игорю, подтянула к себе колени и, обняв двумя руками стаканчик с глинтвейном, стала смотреть в огонь и слушать, потягивая горячий напиток. Игорь продолжал:
- Идет, и слышит шебуршения в кустах, да только огоньки глаз красные мелькают в тенях. Ну, другой бы от страху и об... убежал бы, а этому - все равно терять нечего, да и весло на плече "живым не дамся" думает. А лес - густой, мрачный, свет сквозь кроны не пробивается, спать мужика клонит, а он все вперед идет, - Цербер хлебнул еще глинтвейна, еще трубку потянул, дым ароматный выдыхая. - И тут видит - свет впереди, выходит - видит - домик стоит, опрятный такой, беленький, факелами по периметру освещается, ну, подошел, стучит. А на стук, дверь дамочка открывает - симпатичная, не понятно, что такая на острове далеком делает, в глуши лесной, и говорит дамочка: "Заходи, путник дорогой, заходи, гостем будешь". Вошел рыбак - смотрит - и в доме все как у людей - и печь белая, и стол, и трюмо с антресолью, только икон нет никаких, да кот черный под лавкой спит.
Марьяна показательно сморщила носик и отодвинулась, когда табачный дымок, пусть и ароматный, ветерком в её сторону понесло.
- А дамочка, значит, суетиться начинает... - Игорь глянул на такую реакцию Марьяны, вздохнул печально, еще раз затянулся, да в другую сторону выдохнул. Марьяна же восторженно замерла, слушая про домик: - Ведьма там живет! Ну, конечно. Куда там рыбе до ведьм то? - девушка хихикнула и притихла, лукаво улыбаясь.
- ... Печь топит, на стол накрывает. - прервался Игорь, глянул лукаво. - Ну, пусть ведьма будет, так тоже можно. Вообще, это все еще присказка, сказка то потом будет. *Улыбнулся* Ну, весло мужик в угол поставил, а см за стол сел, а дамочка уже и хлеб на стол поставила, и борщик, и сало с водочкой, - рассказчик еще глинта хлебнул, стаканчик осушив демонстративно. - Угощайся, гость дорогой, угощайся, а я постель нам постелю сейчас. Угощайся, да рассказывай, кто такой, да откуда? А мужик смотрит на нее, да говорит - да я Рыбак, в море за рыбкой золотой отправился, а потом шторм нагрянул, меня к берегу этому и прибило, лодка разломалась, сети потерялись, благодарствую конечно за кров и стол, вот только спать я с тобой не буду - у меня жена дома осталась! - А дамочка, перьину уже на печи постелила, да как услышала слова такие так злобно зыркнула, что у мужика аж кусок сала в горле застрял, еле водочкой православной протолкнул.
Марьяна тем временем подхватила опустевший стаканчик из рук рассказчика и шустро потянулась налить ещё немного, но тоже чуть меньше полстакана, а то остынет и невкусно будет. Вернулась на место, протянула Игорю глинтвейн. - Ну, как знаешь, говорит дамочка, только спать тут больше негде, а влесу ничего хорошего не ждет тебя. Да тряпку какую-то грязную на пол бросила - Ложись, - говорит, - гость дорогой, двух печей не держим. Мужик лег, уснул крепко, только кажется ему, что через него кто-то переступил, глаз один открыл и видит, как бабка старая, карга страшная, весло его в печь засовывает. Мужик вскочить попытался, а его как будто сила какая-то к земле придавливает, а бабка поворачивается к нему и смеется так скрипуче... - Игорь попытался изобразить, получилось не очень, раскурил трубку, затянулся полной грудью и на выдохе попытался еще раз, теперь получилось лучше. - Ну что, милок - голосом скрипучим и противным говорит, - кто в гости ко мне попал, тот домой не вернется. Будешь работать на меня, а как пол года отработаешь, посмотрим. - Мужик ответить попытался, что не желает он на каргу старую работать, да горло перехватило, и ни одного звука выдавить не может... - Цербер еще раз осмотрел окружающих, выдерживая интригующую паузу, затянулся последний раз, да принялся трубочку выбивать.
Марьяна слушала с восторгом в глазах, и она всё больше ведьме симпатизировала, произнеся вполголоса: "Мда... нет в аду фурии страшнее, чем отвергнутая женщина..."
- Есть, - машинально бросил Цербер, вспоминая свои "знания" о адах, но тут-же "исправился", чтобы не вызывать лишних вопросов: - Обманутая, но не о том сказка, тем более присказка.
Вот на этом самом месте и проснулся мужик - лежит, на полу, на печи - дамочка вчерашняя лежит, "приснилось" - думает, да только глядь в угол, а весла нету. Ну, а дама значит, слазит с печи и говорит: ну, доброе утро, Рыбак, знаешь, за пищу и кров платить ведь придется, будешь ты на меня, и мать мою работать пол года, потом отпустим тебя с миром. Ничего мужику не оставалось, как согласиться, и стал работать на них - днем для дамы поручения выполняет - дров нарубить, воды натаскать, ночью - карги старой приказы - то волков отогнать, то травы с кладбища принести. И видит, что старуха извести его пытается, но со всеми неприятностями справляется, даже друзей завел среди волков местных и духов лесных, потому что трудолюбивый и добрый был, ну и они ему помагали с поручениями ведьмы справляться.
Но шло время, осень зимой сменилась, холодно стало, а мужику на полу спать холодно, да и вообще, тепла человеческого хочется, а дамочка его опять к себе на печь зовет. Сопротивлялся мужик, сопротивлялся, да и не выдержал. Раз с ней переспал, и переменилось все сразу - перестала по ночам бабка появляться, перестала ему задания самоубийственные давать, да и дамочка безымянная стала милее, и дрова откуда-то без его помощи появлялись, и вода в кадке всегда была, вот только друзья его лесные перестали приходить, да и вообще внимания на него обращать перестали, но мужика это не очень то и заботило, у него дамочка красивая под боком, да еда и питье на столе постоянно. Так зима и прошла.