Начало дня не предвещало ничего необычного, встав по обыкновению в полшестого утра, я окинул взглядом свою маленькую полутемную келью. Вот уже год эта комнатка с каменными полами, продуваемыми стенами и протекаемым потолком служила мне верным убежищем от соблазнов и грехов внешнего мира. И все благодаря отцу Григорию, воистину великий человек, истинный служитель Господа Нашего! Мысли об учителе возбудили неприятное жжение в спине, оставшееся после вчерашнего умерщвления плоти, но этот мелкий дискомфорт вызвал во мне лишь улыбку, ибо как учил святой отец, лишь идя путем страданий, мы можем достичь очищения души.
Резво вскочив на ноги, я стремглав бросился на улицу, прямо навстречу беспощадной стуже. Колючий мороз нещадно кусал мою обнаженную, покрытую свежими шрамами кожу, заставляя содрогаться всей своей сущностью, но самое сладкое было впереди, - обряд омовения. Собрав волю в кулак, я опрокинул на себя ведро с ледяной водой, чувствуя, как немеет каждая частичка моего тела, вытесняя нечистый дух, окутывающий мою душу каждую ночь.
Закончив ритуал, я, с трудом передвигая ногами, добрался до своей кельи, ощущая, как жизнь понемногу возвращается в мое тело. Но не время отдыхать! Мигом натягиваю свою старую обтрепанную рясу, - подарок моего драгоценного наставника ко дню моего вступления в новую жизнь праведности и смирения. Тогда я еще был несмышленым грубым юнцом, но пару долгих, но плодотворных лет в закрытом сыром подвале часовни, наедине с учениями Григория, раскрыли мне глаза… каким же я был глупцом! Но хватит об этом думать, это плохие мысли! Встряхнув головой, я тороплюсь на утреннюю проповедь. Зайдя в молельню, с ужасом понимаю, что опоздал и братья начали службу без меня. Мое лицо краснеет, я стою, переминаясь с ноги, на ногу, проклиная себя за неторопливость и недисциплинированность, переводя взгляд с одного монаха на другого и наконец, останавливаюсь на настоятеле. Отец Григорий, хмуро на меня посмотрев, неторопливо подходит и протягивает хорошо знакомый мне предмет со словами:
-Ты знаешь, что нужно сделать, сын мой.
О да, я знаю! Едва сдерживая слезы, я принимаю дар своего учителя и, не смея поднять глаза, несусь к себе в комнату. Добравшись, я закрываю дверь, готовясь принять наказания, но чувство беспокойства, внезапно, наполняет меня. Это моя келья, но в тоже время и что-то совсем чужое. Все помещение окутано мраком, а в углу стоит что-то напоминающее кривое темное зеркало. Часть меня кричит, - Беги отсюда, спасай свою душу! Но другая настойчиво твердит, что этот морок лишь испытывает мою веру на прочность, и ни в коем случае нельзя сейчас отступать. Подчинившись сему праведному голосу и взмолив Господа не оставить меня в сей трудный час я храбро подхожу к зеркалу и… проваливаюсь во тьму.
***
Это… было… ужасно!!! Меня кружило и било как тряпочную куклу во время шторма, мои кишки завязались в тройной узел, я облевал свою рясу и в конце шлепнулся на пол, как мешок с гнилой картошкой. Охая и постанывая, я с трудом поднялся на ноги, обнаружив, что ни черта не вижу.
-За что, Боже! За что ты наказал слепотой своё нерадивое творение?! – кричу я во всю глотку. В тот же миг темнота отступает, я мысленно благодарю Господа, за его милосердие, и оглядываю помещение… если его конечно можно так назвать, ибо моему взору открывается колоссальных размеров зал, с изящными гравировками и необычными структурами заполненный огромным количеством народа, самых разных рас и сословий… и не только людей. Тут были существа не похожие на людей, ни лицом, ни повадками:
-Бесы – прошептал я, начиная догадываться, куда попал. Пока я осматривался, на сцену, посреди зала, вышел седовласый старец, глаголя что-то про факультеты, занятия, но это было все не важно. Даже когда в зал ворвалось чудовище, похожее на Левиафана из книги Иова, и обернулось мужчиной, это все было лишь частью спектакля. Вечная борьба за человеческие души. Чистилище…
И если оборотень представлял Свет, то обращавшаяся к нему женщина была исчадием зла. Эта невеста Сатаны, нежась в лучах своей грязной силы и гордыни, выплескивала на слабых духом свои ядовитые призывы. Но даже этого, ей показалась мало и в гневе она обрушила свое страшное оружие на старца, но, несомненно, именно божия длань сберегла его от страшной участи, разрушив планы нечистой.
Я сжал в руке свой крест, моля Господа изгнать демонессу в пучину ада, где ей самое место, но он не слышал моих призывов:
- Я остался один, но не чувствую одиночество, со мной моя вера,- шептал я, с омерзением глядя в спину удалявшейся твари, - да благословит и сохранит меня Господь, не дав сгинуть в этом проклятом месте!