Развернул бумаги чёрной кусок, внимательно глазами по выцарапанным строкам пробежав. Громкие слова. Перечитал их по второму разу, разжевывая каждый слог на языке, соблазнённый интересным звучанием. Не каждый сможет такое написать.
Сложил слегка помятую записку обратно. Тревожным взглядом обвёл помещение. Надо бы идти…
Напутствовать некому. Никто не придёт и не проводит, не пожелает удачи и не окажет поддержки (хотя, быть здесь это и так уже большая удача?). Наверно, единственное из чувств, которое к нему будут по-настоящему испытывать, это зависть. Или презрение – соперники ведь разные бывают, так? Он бы подождал ещё немного. Несколько дней в полупустом боксе. Может недель. Пару месяцев. Кто добровольно ставит на кон свою жизнь?
Джон помнил, куда надо были идти. Расковыряв кожу на мизинце вокруг ногтя и слизнув выступившую кровь, он медленно зашагал вон. Он думал о том, что будет жалко, если грязный тренажерный зал окажется последним, что он увидит и запомнит перед своей возможной кончиной.
Но повиновение было естественной частью Джона, и как бы он не сомневался, как бы не скрипел зубами, нервничая и испытывая неуверенность, это было необходимо. Чувствуя над собой мистическую длань Гармонии, ведущую по жизни каждого, принимать решения было гораздо проще. И когда она говорит: «живи или умри», ты не колеблешься, ведь за своё счастье стоит бороться.