«Всеблагой» на публике. По всем каналам – он. На устах у всех. На виду у всех.
Довольно жалкое зрелище. Растрепанные волосы, сбивчивая речь, остановившиеся глаза с плещущейся на донышке зрачков лужицей безумия.
Пресс-конференции, публичные выступления. Односложные ответы, игра в молчанку, взгляд, устремленный в пол.
Хэнк выжил, но победил ли? Вопрос…
Та часть его, что алкала Сладости – в джунглях осталась, присела на ветку рядышком со старым обезьяном век коротать. Та часть его, что выжить желала – дымом развеялась от сожженного энергоплетью, над головой прошелестевшей, чубчика. Радость, надежду, веру – все бросил он на земле Гармонии-101, смешал с биомассой из прелой листвы и гниющих плодов. Прах к праху.
Совсем немногое из того, что было Хэнком, осталось к телу приколочено. Хватало в самый раз на то, чтобы бояться и страдать.
Хэнк не манкировал светскими мероприятиями, о нет. Все посещал, нагоняя на людей тоску своим душным унылым видом. Потому что в одиночестве было совсем худо. Так худо, что хоть в петлю. А ведь были еще и ночи, безжалостно бросавшие «Святого живущего» обратно на песок арены. Заставлявшие жрать горстями тяжелое снотворное - чтобы забыться, накрыться, как крышкой гроба, свинцовым сном без сновидений…
Он не мог в петлю. Не должен был пока. Надо было сказать. Иначе – все зря.
Родные осторожно и робко предлагали своему шагнувшему в Сладость родственнику услуги психотерапевта. Он сердито, почти яростно отказывал. Настаивать никто не смел.
Так продолжалось недели с две. Только тогда Хэнк более-менее успокоился, пришел в себя. Пришел в себя он лишь для того, чтобы уйти еще глубже в себя же.
«Всеблагой» скрылся с глаз общественности, больше не уродовал пейзаж своим лицом в объективах камер на пресс-конференциях, приемах и раутах. Теперь он пропадал в инфоцентрах, просиживал дни и ночи за экраном терминала, искал уединения в отдаленных уголках растерзанной планеты. Читал. Думал. Искал слова.
Но не нашел. А если и нашел, то не все.
Он был слишком несовершенен, этот «Совершенный».
Но он хотя бы отдавал себе в этом отчет.
И это уже немало…