Над горами вздыхала поздняя ночь, звезды казалось, звезды опустились ниже, намекая на скорый рассвет. Дебора Хантер поежилась, плотнее завернувшись в слишком большую куртку, и вернулась к дороге, где свет фонарей заменял ночные светила. Не так, ой не так она представляла себе будущую работу. В колледже ей виделись будущие остроумные и профессиональные статьи, интервью с интересными людьми. Работу в провинциальной телекомпании Дебс воспринимала как короткий промежуточный этап, ступеньку яркой карьерной лестнице. Однако нудные обязанности съедали столько времени, что на собственные статьи не оставалось сил и времени, освещать же приходилось какие-то никому не интересные местные новости, вроде регаты на бочках, открытии нового цеха вторсырья на бумажной фабрике (экология, чтоб ее!) да местных фестивалей. Сегодня Дебс показалось .что она наконец-то ухватила черта за бороду, по крайней мере, новости казались шокирующими. Убийство, точнее убийства, причем кровавые и пугающие ,да еще и связанные с лабораторией по разработке ГМО. Глазами души она уже видела заголовки, о, разумеется, никаких кабачков-убийц. Вся статья на одних вопросах. Можно ли считать происшедшее пустыми слухами? Отчего офицеру полиции, первым прибывшему на место преступление после сообщения о стрельбе, стало плохо? Можно ли доверять сообщениям о полной кошерности продуктов, фирмы, где такое творится? Дебс задавала вопросы всем ,кто ей подвернулся под горячую руку, но местные смотрели как-то странно и спешили удрать, представители фирмы несли подобающую ситуации чушь, тайная надежда, что удастся спровоцировать охрану на грубое обращение так же не оправдалась – охранник выпроваживал журналистов устало, но вежливо, и видно было, что считает все это ерундой.
Можно было сдаться, поехать домой, но будущие лауреаты Пуллитцеровской премии так не делают. Будущим лауреатам пофиг на недовольство оператора и водителя, лауреаты караулят сенсации до последнего… кутаясь в одолженную ворчливым водителем куртку.
Вернувшись к машине, Дебс обнаружила, что сонное недовольство с оператора слетело, как рукой сняло. Он сидел в машине, правда, прячась от ночного холода, но смотрел на мир не заспанными глазами, а искателем камеры, да и огонек на камере горел, казалось, азартным огнем. Водитель тоже уже не дремал, поглядывал скорее с ленивым любопытством. На безмолвный вопрос корреспондента ответил именно водитель:
- Че-то они там забегали. Свет повключали, шевеление какое-то.
Между фургоном и воротами, по направлению от леса к городу по дороге проехала первая машина за несколько часов, пыльный внедорожник.
Рев мотора затих, мотоциклист остановился у обочины, будто стараясь что-то рассмотреть в кромешной тьме. Впрочем, быстро оставив эту бессмысленную идею, он пристроил байк и двинулся от обочины, едва слышно, но очень эмоционально ругаясь. В его протянутой руке болтался какой-то мелкий предмет. Немного потоптавшись, и снова выругавшись, на этот раз погромче, человек вдруг огляделся по сторонам, затем сгорбился, фигура потекла, за минуту выростя до скорченной трехметровой, затем ужавшись. Крупный серый волк с темной полосой вдоль хребта, держа в пасти шнурок, на котором болтался камушек с дыркой посередине, встряхнулся, и принюхался уже по нормальному. Впрочем, кажется, обнаруженный след не очень понравился оборотню, судя по вставшей дыбом шерсти и загоревшимся злыми огнями глазам. В два текучих движения спустившись вниз, волк уделил полминуты времени валявшемуся на дне оврага трупу человека в форме. Коротко рыкнув, волк выбрался назад, только камушек мотнулся на шнуре, через минуту взревел мотор байка, уносящего уже вновь человека туда, где звезды на ночном небе затмевались огнем города.
Джезебел бежала по лесу, на голову опережая состайников и чувствуя, как кровь поет от радости. Единственным, что портило аруну настроение была вторая стая и ее альфа, двигавшиеся параллельно. Молодняк докладывал, что у лесной избушки в притаились всего двое-трое Танцоров, и Джезебел была недовольно, что на такое дело послали целых две стаи. Другое дело, что сегодня ночью Старый Ворчун Энгус явно был в деловом настроении, и попадаться ему под руку, возражать, и даже говорить более пары слов было бы неразумным. И потому – две стаи серыми тенями стелились по лесу от точки переброски. Леди Омута умела открывать Мосты по всем озерам, речкам, ручейкам, принадлежавшим к здешней озерной системе, но эти мосты всегда открывались у воды или прямо в воде, так что до точки, где Танцоры думают, что сидят в засаде, а на самом деле их самих ожидает сюрприз, приходилось поработать лапами. Ну, посмотрим, кто первый!
Ручей весело сбегал с гор и весело скакал по порогам, на встречу с другим ручьем, а затем с озером. Он то ловил отсветы звезд, будто улыбался в ответ небесным огонькам, то снова нырял в лесные тени. Но вот вода зазвенела девичьим смехом, заметались звездные сполохи, послышался вздох, и одна за другой прямо посреди ручья стали одна за другой появляться темные тени. Человеку было бы по колено, но если появляющиеся и были людьми, то только в свободное от исполнения обязанностей время. Сейчас же воины Гайи готовились к схватке. Только последняя из них сохраняла человечий облик, но и она не проявила ни малейшего неудовольствия, оказавшись в воде. Впрочем, речь ее больше напоминала рычание, хоть скорей деловое, чем раздраженное.
- Они сказали – ближе к вершине холма. То есть, еще метров двести вверх, точка выхода скорей всего у трех столбов.
- Идти тихо, постараться не спугнуть. Хезер-рья, держитесь за нами.
Повинуясь команде, группа бесшумно двинулась вверх, к точке, где по сообщению стаи молодых Гару должен был открыться лунный мост.
Задерганный за ночь помощник шерифа устало отпил кофе из крышечки термоса. Всю ночь он направлял своих братьев Гару куда нужно, других своих – подальше оттуда, где им быть не нужно, получал и переправлял сообщения. Под утро он был бы очень рад просто и откровенно испытать радость битвы, встретить врага клыками и когтями, но… Кто-то должен делать и то .чем занят он. Вот уж действительно, если перед септом вдруг встанет проблема что нечего делать, то решение найдено заранее – отправить этот молодняк с каким-нибудь пустяковым заданием. Работой будут обеспечены все, по уши и надолго. Хоть бы эти бдительные раздолбаи выбрались из заварухи живыми, а шрамы… чтож, без дырок в шкуре уму-разуму не научишься. Сам это испытал, на собственном опыте.
Эванс допил отвратительный растворимый кофе, купленный из окошка автомобиля, и вздохнул. За полночи ему удалось более-менее восстановить в уме картину происходящего. И хотя в памяти зиял провал (неужели действительно отравление так подействовало?), он уже представлял свои дальнейшие действия. Наособицу среди картин прошедших нескольких дней стояли фигуры молодых ребят, почти подростков, встреченных им сегодня в лесу. Они не шли из головы, отчасти потому что появление в таком месте было само по себе странным, как и они сами. Опытный детектив хорошо умел читать социальное положение и отчасти характер людей по манере одеваться и двигаться, эти же ребята ставили его в тупик. Но дело было не только в этом, от них исходил такой заряд жизненной энергии, что просто держись. Ладно бы один такой, но целая компания…? Эванс вздохнул, и повернул ручку рации – сегодня ночью он предпочитал слушать переговоры разных служб.
Так и есть. Бесполезно сейчас гадать, где и какой конец удалось вытащить на свет утратившим свое предназначение Гару. Важно – они уже здесь. Правда, судя по всему, не все. Проехав не останавливаясь мимо ворот Коултон брозерс и фургона телевизионщиков, он остановился через улицу, спокойно прикидывая, кого из подвластных ему духов можно задействовать чтобы оценить ситуацию. Невидимая обычному глазу тварь, похожая на вороний скелетик с крыльями птеродактиля, взлетела, и тяжело хлопая крыльями, но весьма быстро, направилась в сторону лесной избушки.