Девушка сидела очень тихо, сначала растерявшись, а затем, вероятно, поглощенная ощущениями. Да и сам Барт чувствовал себя как-то… по-новому, когда его пальцы сомкнулись на тонкой лодыжке, придерживая, чтобы снять ботинок. Прикосновения, хоть и невинные, привнесли с собой удивительное чувство интимности, непохожее на горячечные представления подростка. Где-то внутри, в той части сознания, которая царит лишь несколько минут после выхода из глубокого сна, в котором взрослые люди не умеют задерживаться, в котором разум, уже пробудившись, еще не подавил более древние и глубокие уровни, шевельнулось странное чувство. Будто камертон в самаом центре сущности Барта. Дзинн – глубокая, правильная нота. Возможно, недавно пережитый опыт, показавшийся отталкивающим – дзинн – сделал юношу более восприимчивым к голосу интуиции, возможно, когда говорят древние инстинкты, все выглядит иначе, но… Тот же уровень сознания, который помог научиться менять форму, который позволял не путаться в четырех лапах и читать разноцветный поток запахов – этот же уровень подсказывал некий ход, абсолютно понятный и логичный на уровне грез и изначальных инстинктов, легко дающийся вместе с горячим и легким нравом немногим людям, и с таким трудом поддающийся рациональному использованию. Будто теплая аура интимности, подкрашенная желанием, вдруг стала вполне материальной, и, более того- Барт вдруг почувствовал, что эта аура, подчиняясь его невысказанному желанию, растекается, перекидываясь на тело девушки...