- Ага.. а так готовы будут в любой момент устроить выжигание на затылке.. - скривил губы в злорадной ухмылке Давид. Но мысль продолжать не стал. Он прекрасно знал подход Барбароссы, конечно же его не одобрял, но выражал это лишь в обычных формальных формах. Как когда-то ему рассказывал Кампос, он даже докладных не подавал на Уильяма, хотя поводов была уйма. Может считал что всё равно одно дело делают, может знал об их взаимоотношениях, а может даже в тайне одобрял такое разделение ролей на "доброго" и "злого" арбитратора. Новый же член их маленького комиссариатского отряда был всё ещё некоторой загадкой. Молодой Хортонес был помесью их же подходов, с неформальными связями с солдатами Барбароссы и идеальными знаниями правил и пылким характером Клементе. Он одновременно восхищался обоими и при некоторых трениях всегда выступал мировым судьей не вставая на чью-либо сторону.
Петь начали не только гвардейцы 10-ого отделения. Многие из их взвода, и из других взводов влились в тот же речитатив. Несколько громко повторяли молитву за исповедников, большинство же делали то же, что и священники - пели или декламировали последние строки. Шаттл наполнился отзвуками множества голосов. Стройности, конечно, немного не хватало. До некоторых дошло, что именно произошло в дальнем конце ангара, первая рота, рота "А" пела буквально всем составом, да ещё так громко, что их было слышно на противоположенном конце.
Громче всех надрывал глотку Бьорген Морв по прозвищу "Бешеный". Огромный косматый псайкер едва поместился в маленькое креслице, а для того, чтобы его пристегнуть пришлось звать на помощь нескольких гвардейцев, настолько тяжело было. Его надсмотрщиком, также как у Адеуса старшего, была женщина. Она сидела по правую руку и выглядела просто потрясающе. Для Бьоргена она была скорее телохранителем (а судя по рассказам о воплях и криках из тех мест, где они уединялись - его тело она не только хранила), нежели следила за его духовным состоянием. Впрочем, ещё был вопрос - кто кого охраняет, силач-биомансер хрупкую девушку или бывшая культистка псайкера. Перед высадкой эта женщина (по имени Надин) переоделась и теперь, кроме конского хвоста на затылке, все части её тела были прикрыты черным как смоль облегающим комбинезоном, ещё сильнее подчеркивающим её идеальные формы.
Когда священнослужители, пройдя до самого носа, а затем обратно, покинули их корабль началось бесконечное ожидание. Времени было едва-едва за 6:30-6:45. Так что мариноваться привязанными пришлось бы ещё не меньше полутора часов. В отсеку прошла техническая команда Флота, проверяя надежность крепления отдельных солдат и прикрепленного оборудования.
- Зачем же так туго? - спросил кто-то из гвардейцев.
- Чтобы ты не отвязался во время спуска, и чтобы потом донимал команду надоедливым мелкими жалобами по поводу травм головы, что помешает более важной работе! - совершенно не понятно с иронией или серьезно, ответил техник.
После них, по палубе прошли члены экипажа - четверо человек в одинаковых комбинезонах в шлемах и отстегнутых пока кислородных масках. Они гордо прошагали к той самой двери напротив, которой сидели большинство членов 6-ого взвода вообще и 10-ого отделения в частности, к пилотной. Походу движения, ни один не бросил даже взгляда в сторону пассажиров.
Через минут 10 прогудела тревога и воздушные замки шаттла с глухим звуком механически запечатались, после чего сигнал стих. Заработали внутренние вентиляторы, начавшие герметизировать корабль, а динамики начинали играть серию молитв и псалмов во славу Бога-Императора. Внутреннее освещение переключилось на зловещий красный свет, отчего кровавые тени разлились по лицам всех окружающих.
Привязанные к своим креслам, в нынешнем положении всем казалось, что они стали совершенно беспомощны. Теперь всё зависело от той высокомерной четверки. Здесь не было иллюминаторов или экранов показывающих, что творится снаружи судна. Оставалось лишь ждать и молиться.
Через несколько мгновений послышались глухие отзвуки отстыковки десантного корабля от "Триумфа". Все почувствовали и услышали давление и гул от начавших свою работу огромных двигателей шаттла. Ракетные двигатели выдавали по всему отсеку столь оглушительный вой, что слышать друг друга можно было лишь едва (и то, лишь ближайших соседей)...