Орала Ксения долго, самозабвенно, вложив в крик все чертовы эмоции пережитые за последние сутки: злость и обиду на хренова спрута, скорбь за погибшего друга, мало знакомого, но уже ставшего близким, сожаление по утерянным вещам, бессильную ярость на безнадежное положение. Крик, разлетаясь по окрестностям, забирал напряжение завязанных узлом нервов, стресс, всю муть накопившуюся в душе. Замолчала девушка лишь почувствовав вес куртки у себя на плечах.
Рядом тяжело осел вояка, оставшийся в тельняшке. Помятый, мокрый до нитки и исцарапанный. Ксения сняла с себя куртку, и вернула Фёдору.
- Не надо... Я от хуйни осминожьей что-то зацепила... теперь не холодно...
Оторвав от остатков футболки всё, что было ниже груди, Заноза повязала большой лоскут на манер набедренной повязки. После чего присела не далеко от Федора...
- Мужик... эта хрень мне в мозг лезет... Грохни меня, если я начну на людей кидаться.