Уильям слушал оружейника, и его лицо становилось всё мрачнее и мрачнее с каждым сказанным словом. С каждым взглядом, с каждым шагом внутрь этой величественной крепости, неприступной для вражеских войск, но покорно склонившей голову перед неостановимой болезнью… в душе Мунлайта собирался гнев. Тщательно скрываемый, но всё так же становившийся сильнее день ото дня, он накапливался – будто горючими, вязкими каплями, в прозрачную воду лилось тёмное масло.
Лунный Лорд думал, что доставил Ирвен в безопасное место. Но разве можно назвать таковым замок, объятый чумой? Более того, разве он мог оставить здесь любовь всей своей жизни, когда девушка и без того была чудовищно измотана дорогой и тяжёлыми условиями их путешествия? А если она заразится? Что он будет делать тогда?
Хотя никто из их отряда ещё не погиб от чумы, Уильям не знал такого человека, который мог бы поручиться за сохранность жизни в подобных условиях.
Спрыгнув на землю одним лёгким движением, лорд взял лошадь под уздцы и молчаливо посмотрел на оружейника. Светлые глаза Мунлайта не выражали абсолютно ничего – одну лишь холодную, отстранённую решимость.
- Мне жаль, - только и смог произнести он.
Лунный Лорд помнил, как когда ему было шесть, он – слабый мальчик, измученный постоянными болезнями и недостатком физических сил, осмелился спросить у своего отца: «Почему Единый дал мне столь слабое здоровье? Почему мой слуга, мой ровесник, с рождения обладает несравненным крепким физическим телом и превосходным аппетитом, а я прилагаю столько сил просто для того, чтобы казаться здоровым?»
По детской наивности, Уильям был убеждён, что он, несомненно, в чём-то провинился, но никак не мог найти недостатков ни в своём усердии к тренировкам, ни в послушании родителю или учёбе под бдительным оком наставников. Некому было объяснить причины недомогания мальчика - в то время Эддард Мунлайт был куда больше увлечён другими своими важными, неотложными делами, проводя почти всё свободное время в кампании старшего сына. Излишне говорить, что Уил ему ужасно завидовал: как же, красивый, обходительный, сильный и благородный наследник рода Мунлайтов! В конце концов, именно ему достанется форт Бейли, именно он будет участвовать в турнирах, гнаться за улыбками девушек и присутствовать при дворе короля. Счастливчик Артур!
Кипя от злости, Уил вкладывал все свои силы в погоню за старшим братом, но в отличие от Артура, будущему Лунному Лорду ничего не давалось легко… А ещё тяжелее было бороться со своим слабым телом, не приемлющим ни холодных температур, ни даже сильных нагрузок.
Когда же он ворвался в общий зал и тихо, но настойчиво бросил этот вопрос лорду Мунлайту прямо в лицо, тот был ошарашен. Естественно, все вокруг сразу сильно переполошились: тогда Уильям едва ли был в центре внимания местных сплетен, а такое поведение тут же возбудило интерес лизоблюдов вместе с заезжими аристократами, которые присутствовали на приёме у Эддарда Мунлайта именно в тот самый злосчастный день.
Мальчишка никогда не был глуп и прекрасно понимал, насколько провокационный вопрос он осмелился задать перед всеми этими людьми…
Но Уильям желал получить ответ. И он его получил, запомнив на всю оставшуюся жизнь.
- Посмотри на небо, Уильям, - сказал Эддард Мунлайт. – Ты видишь Солнце?
Уил бросил взгляд в окно, игнорируя настойчивое внимание притихшей публики и жадные взгляды, которые он ощущал на себе подобно присосавшимся к коже пиявкам.
- Я вижу, отец.
- Вчера я приказал казнить трёх воров на замковой площади. Видел ли ты, чтобы Солнце изменило свой ход?
Мальчик помнил тот день. Помнил он и то отвращение, и тот страх, которые впервые испытал, увидев своими глазами смерть людей – показательно-жестокую, лишенную даже крупицы необходимости. И хотя в его горле тут же пересохло от дурных чувств, Уил привык не показывать своей слабости, продолжая с вызовом смотреть родителю прямо в глаза.
- Нет, оно вело себя так же, как обычно.
- Хорошо, - кивнул Эддард. – А когда пожар уничтожил посевы в деревне, и десятки людей погибли от голода, замерло ли Солнце, наблюдая за их страданиями?
- Нет, отец.
- Выходит, что нет разницы между муками хороших и плохих людей, - хмыкнул лорд Мунлайт. – Может быть, небесное светило замерло бы перед королем, очутись он в беде… Ты так считаешь?
Сжав кулаки, Уильям покраснел от злости, но смог лишь выдавить из себя:
- Нет, отец. Солнце не делает отличий между людьми.
- Так отчего же ты думаешь, что Единому есть до тебя дело? – черты лица лорда-отца явственно заострились, взгляд потяжелел. Эддард подался вперёд. – Каким бы слабым не было тело, в твоих жилах течёт кровь Мунлайтов. Моя кровь. Если же ты тоже считаешься себя Мунлайтом, то тебе никогда не бывать заложником судьбы. Только творцом. Не больше и не меньше!
В тот день Уил ушёл со званного приёма ещё более потерянным и одиноким, чем прежде. Но вместе с тем, он ясно и отчётливо понял, что не может надеяться ни на кого, кроме самого себя. В конце концов, усилия мальчика принесли свои плоды – здоровье выправилось, тело окрепло, а люди начали видеть в нём кого-то большего, чем просто лишь ребёнка своего отца.
Теперь же от него зависели другие люди, за судьбы которых Мунлайт взял на себя ответственность. И он не собирался никуда отступать.
«Что бы ни случилось, я ни за что не позволю Ирвен погибнуть».
Пусть единственное безопасное место перестало быть таковым, плевать. Он – Лунный Лорд, и он найдёт выход из любого положения, каким бы сложным оно не казалось.
***
Едва услышав тихий голос Ирвен, Мунлайт в мгновение ока оказался возле кареты, тут же забыв обо всём на свете кроме неё - девушки, ради которой он готов был пожертвовать собственной жизнью.
«Ты хочешь идти сама? Ты же так сильно ослабла, глупая!»
- Нет. Тебе нужно отдыхать, любовь моя, - непреклонно произнёс Лунный Лорд, решительно наклонившись к девушке и взяв её к себе на руки. – Я сам отнесу тебя... куда захочешь.