Уильям смотрел на сержанта невидящим взглядом, пока стражники выполняли приказ, сдвигая позицию шеренг вперёд. Они остались вдвоём, буквально в паре шагов, за спинами остальных: дворянин и простолюдин.
Молодое лицо аристократа исказила гримаса паники, явно давая понять, что капитан полон противоречий и сомнений. Отшатнувшись от Ваймса, он принялся стучать по плечам стражников с арбалетами, что стояли во второй шеренге, нервно держа на прицеле бушующее море толпы.
Он стучал им по плечам, заглядывал в лица и кричал:
- Назад! Все назад! – почти истерично, срываясь на фальцет, голосил капитан, протискиваясь к первой шеренге, сквозь строй.
Том почувствовал, как начинает накатывать безумие. Ярость терпкой волной заполняла разум, отодвигая на второй план все запреты и устои, освобождая демона гнева, что живет в каждом человеке, от глупых оков цивилизованности и фальшивых улыбок вежливости. Эта сила, что так часто брала верх над подточенным разумом Ваймса, так ярко расписывала как бьёт идиота-выскочку по лицу, втаптывая плюмаж капитанского шлема в грязь, на глазах всех бойцов, втаптывая в грязь сам статус и суть этого знатного критина. Демон, глумливо улыбаясь, продолжал рисовать красными красками подавленное силой восстание и бунтовщиков, что мешали Ваймсу делать его работу, болтающимися на Северных воротах, где частенько вешали разбойников в назидание простым людям.
- Отставить! Держать строй!
Из толпы вынырнул рослый бородач, вооруженный топориком, и покрытый чумными струпьями. Левая щека его напоминала арбузное месиво, если бы не гной и куски плотья, отваливавшиеся от бедняги, буквально на глазах.
- Именем Короля! – Уильям снова пронзительно завопил, почти выбравшись из строя, видимо, полагая, что упоминание монарха обладает некой мистической силой миролюбия. Как ни странно, но на Ваймса подействовало – демон заполз обратно, да и Томас прекрасно знал: если бить аристократа , то насмерть, ведь закон всегда был на их стороне… Презрительно сплюнув, он подошел к арбалетчикам и положил алебарду себе под ноги.
- Засунь в задницу своего короля! – заорал бородач, что вырвался вперёд из толпы и, безумно вращая глазами, стоял на острие людской нервозности и жажды крови, - Я всю жизнь живу в этом городе! Исправно плачу налоги! И никогда не жаловался! И что теперь, что, чёрт тебя дери, теперь?! Почему голодают мои дети?! Почему уже несколько недель не платят зарплату? Почему никто не может вылечить эту чуму?! – он ударил себя по изуродованной щеке, где гноем исходила трупная метка Чумы, заставив стражников брезгливо поморщиться.
«К черту тебя и твои приказы, Уильям Орлен, сейчас все и произойдёт, а нас, честных стражников, задавит толпа обезумевших голозадых крестьян, потому что ты, истеричная твоя морда, упустил возможность захватить инициативу», - зло подумал Ваймс, собираясь отдать приказ к атаке.
Но его опоередили. И не кто-нибудь, а сам Его Величество Король Теравиийский, Ричард Вальф Старший. Суровый голос, такой отрезвляюще спокойный в дикости окружающей действительности, такой властный и уверенный раздался в голове Томаса, и, надо полагать, остальных горожан.
Жители Эредина. Ваше поведение нелепо и недопустимо даже в условиях мирного времени и совершенно непростительно ввиду нависшей над Альянсом угрозы. Ваше восстание незаконно. Оно сеет хаос в наших рядах, действуя на руку противнику. Вы требуете свободы? Она у вас есть. Справедливости? Найдите её хоть где-нибудь в этом жестоком мире, и тогда я дам её вам! Несмотря на мои усилия, без крови обойтись не удастся. Это безумие должно быть прекращено. Как король Теравии, я приказываю каждому верному мне человеку немедленно сложить оружие. Вернуться домой, к жене и детям. Прекратить бунтовать, ухудшая и без того ужасную ситуацию. Каждый, кто ослушается меня – пожалеет. Будет объявлен преступником, лишён защиты закона. Ровно через полчаса я отдам приказ ввести в город войска. И да поможет Единый тому, кто всё ещё будет оставаться на улицах.
Толпа присмирела, раздирая спаивающий её костяк безумных слов, людскими переживаниями и мыслями. Во взглядах появилась осмысленность, а за ней и страх: не только за свои поступки, но и близких, что в этот смутный час ждали их по домам. За чумную заразу, что панибратски назвалась их друзьями, и вывела на одну площадь вместе с прокаженными. За королевский гнев в виде войск, что скоро втопчут в пыльные улицы тяжелым стальным сапогом, всякого, кто посмеет усомниться в нынешнем Правителе.
Но «чумные бунтари», которые потеряли всё что было дорого, еще до крамольных выкриков и желания причинить справедливости сильным мира сего – они были опасны. Они могли в один момент сломать наступившую тишину и безмолвие осознаных мыслей.
Переварив услышанное «лично» от Короля Ваймс ухмыльнулся – приказ был получен из самых высоких источников:
«Куй железо, пока горячо, как говаривал отец…», подумалось ему.
Ни секунды не колеблясь, он выхватил заряженный арбалет у ближайшего стражника, прицелился с плеча впередистоящего и отправил толстый болт в недалекое, но тем не менее, смертоносное путешествие. С гулким свистом разрезал кусок дерева и стали безмолвие, повисшее после ментальной связи на площади, и короткую дистанцию. Арбалетный болт снес гниющую щеку бородача, застряв где-то в его поганой глотке и грузное тело, нелепо взмахивая руками, осело на землю, заливая пространство кровью и заполняя его же сдавленным бульканьем.
- Вы все слышали Короля: бунт будет подавлен! Кому есть, что терять – бегите!, – орал Ваймс во всю глотку, не давая горожанам опомниться от такой внезапной смерти их случайного лидера, - Стража! Шаг через два, вперёд!, - добавил он уже обычным громким голосом, обозначая начало медленного наступательного передвижения вперед.
С силой вложив разряженный арбалет в руки ошалевшего капитана, Ваймс ухмыльнулся, поднял свою алебарду и занял своё место в первой шеренге, подстраиваясь под шаг стражи, что только что закончила переговоры с обреченными бунтовщиками.
«Бунт всегда подавляется Силой и Кровью. Всегда».