Деревья слились в одну темную мелькающую массу. Мир сузился до узкой тропинки. Мышцы свело судорогой боли, следопыт навалился всем телом на трофейное копье. Без этой третей ноги он уже не мог ходить, усталость сломила его. Единственный глаз видел все хуже и хуже, сказывалась потеря крови. В который раз закрутилась кровавая пурга. Сколько он прошел? Лигу или всего десять шагов, он не знал. Эльф боялся признаться себе, что он потерялся. Что он измучен до такой степени, что не понимает куда идет. Что лес который он знает от края до края, вдруг стал чужим. Уууууууух. Что это филин? Нет, слишком громко. Холодно, как же холодно. Зубы лесного стрелка отбивают дробь, лихорадка сотрясает все тело. А затем Исенгрйм услышал это. Услышал и в первую секунду даже не поверил, что такое возможно. Тишину разорвала чистая хрустальная трель флейты. Едва слышный звук. Расстояние до неизвестного флейтиста, вздумавшего поиграть в ночном лесу, было довольно большим. Флейта настолько неожиданно разрезала покров ночи, что следопыт остановился как вкопанный. Вновь раздалась трель флейты, теперь намного ближе. Лес закрутился в кровавой пурге. Лесной брат ухватился за ближайший ствол свободной рукой, чтобы не упасть, но тут же отдернул руку. Вместо дупла дерева, на него смотрело искаженное болью лицо. Оно было так изуродовано, что нельзя было сказать кто это был, мужчина или женщина. Лишь глаза, светящиеся глаза, которые ворвались прямо в душу следопыта. Лицо издало душераздирающей стон. Ветка, нет теперь не ветка, уродливая рука с несколькими суставами и бесконечным числом ладоней, потянулось к нему. Горло Исенгрйма давно пересохло, он не мог издать крика, лишь сдавленное сипение. Теперь уже весь лес тянулся к нему. Тысячи глаз светились в кровавом тумане, тысячи ртов издавали чудовищные стоны. Ветви-руки пытались разорвать эльфа на части. Эльф попытался сбежать из этого кошмара. Он бежал. Бежал быстро, ему так казалось. На деле он лишь преодолел, десять шагов, вломившись в заросли малины, как лось во время гона. Маленький овраг. Нога эльфа теряет опару, он падет ударяясь об камень, но все-таки вскакивает, пытается идти дальше. Но кошмар продолжается. Безумие не отпускает эльфа. Он не понимает где находится. Кровавая метель утопает в завывании тысячи глоток. Исенгрим спотыкается о корень и падает. Кровь вытекает на холодную землю, и силы покидают следопыта вместе с ней.
Накатывает темнота. Нельзя было назвать это состояние сном. Потому что эльф не помнил, как в него провалился. Вновь раздалась трель флейты, теперь намного ближе, чем прошлый раз, прямо перед ним. Сотрясаемый безумием разум, вырвал из памяти эльфа древнею легенду его народа. Ту что рассказывали древние старцы, ныне ушедшие в мир иной. Они помнили этот мир юным. Они жили в те времена, когда эльфы убили зверей камнями, мало чем отличаясь от лысых обезьян, которые сейчас владеют всем миром. Древняя легенда. Миф. Лишь одно существо издавало звуки, так похожие на трель флейты. Первые Эльфы прозвали это чудовище Хозяином Леса, Ужасной Флейтой – Хснагором. Эльфа пронзил первобытный ужас. Даже Бессмертный Вождь Орды, казалось не был так страшен. Эльф приподнял голову и его сердце замерло от страха. Глаза, пылающие лиловым огнем, заставили его вжаться в землю. Высокая, в два человеческих роста фигура казалась нелепо худой, длиннющие ноги и руки, глава на точно такой же, как и тело, худой шее. Его башка больше всего была похожа на причудливый лошадиный череп, обтянутый кожей. На твари не было ни шерсти, ни чешуи, вся кожа Хозяина Леса была размалевана в черно-зеленную полоску. Нос черная впадина, огромные, на полморды, глазницы лилового пламени, длинные рога как у матерого лося. Рот…отчего-то эльф ожидал что он будет полон острых клыков, но, когда тварь раздвинула губы и оскалилась, следопыт с удивлением обнаружил, что в пасти у нее не больше пяти кривых желтых пеньков. Никакой одежды. Лишь в когтистой лапе нечто похожее на шипастую дубину, а в левой…в левой Хозяин Леса держал окровавленный лоскуток плаща. Тварь поднесла его к ноу, понюхала, фыркнула и отбросила в сторону. Широкими, перекатывающимися шагами Злая Флейта направился к следопыту, схватил его за руку и поднял словно тряпичную куклу. Руку пронзила ужасная боль. Существо поднесло следопыта к лицу и обнюхало. Затем Хозяин Леса заговорил. Исенгрйм не понимал, что он говорит, но этот язык был похож на древне эльфийский диалект. Эти звуки будто ножом врезались в разум эльфа. Затем Хозяин Леса бросил следопыта на землю и растворился во тьме.
Исенгрим не знал, как долго он спал. Пробуждение было ужасным. Сознание возвращалось в реальный мир через боль тела. Дневной свет слепил единственный слезящийся глаз – солнечные лучи пробивались сквозь плотно сомкнутые кроны деревьев. Он попытался подвигать рукой, но это привел только к больше боли. Весь мир завертелся. Эльфа вырвало. Что бы не захлебнуться в своем же желудочным соке, он попытался повернуть шей. Эльф снова провалился во тьму.
Исенгри́м вновь вынырнул из забытья. Всё ещё жив. Он через боль и слабость понимает голову. Его взгляд встречается со взглядом человеческого детеныша. Большие голубые глаза, светлые волосы. Следопыт захрипел, пытаясь что то сказать. Вышло у него это откровенно говоря плохо.
- Хххххх...пп...мммогии...
Как и подновляющее большинство своих соплеменников, эльф не счел нужным выучить язык лысых макак, по этому обратился к свидетельнице своих мучений на языке лесного народа.