На миг оступился Рыцарь, и вот он уже облеплен чумными тварями, до сердца и плоти пытающимися добраться, сплошь и целиком. Трещит под ударами благословенное железо, стонут кожаные ремни, скрежещут когти и нечестивая сталь по мерцающей поверхности панциря.
Ненависть их, черная и кипучая, перехлестывает через край, ощущается зловонным дыханием отовсюду. Но навстречу ей, подобно сияющему лучу во тьме, прорезается свет чистой, святой ярости. Цедит древнюю клятву язык сквозь до хруста сжатые зубы, постепенно шепот превращая в крик, в рев, в гулкий раскат грома, почти зримой волной отметающий тварей от тела упавшего гиганта.
- ... И поклялся я! - Разносится голос, подобный удару титанического молота по наковальне размером с мир.
- Защищать слабых! - Взмах щита с хрустом сметает сразу несколько искореженных созданий, выбивая из них последний крик.
- Карать сильных, что забылись! - С лязгом упирается меч в каменную мостовую, трещит доспех на вздувшихся мышцах руки, опершейся о рукоять и поднимающей тело вверх.
- И нести справедливость огнем и мечом там, где забыли о ней! - Визжа, слетают твари с распрямившейся могучей спины.
- Узрей меня, Хлодвиг, и благослови! Увидь меня, Зло, и убоись моего гнева!
Во весь рост стоит Рыцарь теперь, и горящий дух его словно освещает город, павший во тьму. Становятся рядом с ним в ряд верные соратники: Карстен Картограф, чей глаз остер, а стрелы не знают промаха; Брат Никодим, святая душа и крепкая рука; Преподобная Мать Мессалина, твердостью воли своей способная воодушевить на подвиг любого.
А перед ними, лучшими из лучших - кипит и визжит сама Тьма. Но за спинами этих людей - все человечество. Потому сегодня они должны победить.
И победят.