С самого момента изучения облепленного мухами мертвеца брат Никодим не проронил ни слова. Посуровел, шуточки-прибауточки свои как будто и вовсе позабыл. Всему должно быть свое место и время.
А если сейчас болтать - того и гляди муха в рот залетит.
Вон их, вылетела тьма-тьмущая. Растерялся даже монах слегка, и оттого и позволил матери Мессалине себя к дверям церкви увлечь. И опять же не до разговоров тут - и так комплекция не такая, чтобы бегать много, зачем еще больше дыхание сбивать? Незачем совсем.
И лишь когда брат Никодим внутри оказался, тогда только начал говорить. Да и то - шептать, даже не к спутникам своим обращаясь, но к тому, кто превыше. Символ священный в сложенных ладонях зажал.
- Господь наш предвечный, избавь верных слуг своих от всякого действа духов нечистых, от всех наветов вражьих, от всякого колдовства, чародейства и волшебства, от людей лукавых, да не возмогут они причинить зла.
Мыслил священник, что окутавшая их Тьма имела несомненно магическое происхождение и это радовало сердце его. Ибо кто, как не служители Второй Церкви, знали лучше прочих, как бороться с нечестивым колдовством?