Мирная Пустошь потеплела после чарки бенедиктина. Напиток монахов, созданный по старинному рецепту, исключительно хорошо восстанавливал силы, снимал усталость и развеивая тоску.
"Благословенный" - говорят о нем сами монахи. В бутыли темного стекла плещется журчание ключевой воды, освященной лично настоятелем. Шепчут пряные травы, собранные на берегу моря. Сладостью льется мед диких пчел, вынутый из ульев лесистых холмов. Крепкий спирт, выдержанный в особых бочках, не столько хмелит, сколько просветляет и освежает. Молитвы монахов и печать настоятеля очищают мысли и душу.
Мать Мессалина убрала заветную бутыль.
Последние часы перед решающим рывком. Последние мили перед чернеющим впереди темным лесом, где ждет их Зло. Тьма. Чума. Последняя возможность к приготовлениям.
- Давай свою палицу.
Инквизиторша взяла булаву брата Никодима, протянула руку, и запела освящающий гимн, взывая к Небесам о помощи и защите:
- Господь Всевеликий, Вседержитель, Милосердный и Всемогущий! да будет услышано слово служителей твоих, да не откажешь ты нам в Помощи в деле святом во имя Добра! да будет Твоя милость с нами, Твоя защита, Да иссякнет Тьма под ударами нашими во имя Твое, да коснется мощь Святой Силы, отвращая Тьму, да воссияет Твой Свет над нашими путями.., - хриплый резкий голос Преподобной Матери обрел мощь и глубину, завибрировало пламя костра и вспыхнуло, взметнулось ввысь, заплясало на углях и поленьях, рассыпая бесчисленные искры, падающие и вплавляющиеся в булаву брата Никодима.
Жгли те искры, но не обжигали, а закаляли, будучи происшедшими не из огня земного, но из Светоча Небесного, призванные Силой Святой Матери.
- Amen.
Последнее слово молитвы упало тяжелым камнем - и утих бушующий костер, оставляя лишь робкие язычки пламени, перебегающие с одного полена на другое.