Маритаими искренне удивилась. Впервые она видела Хэйвануши таким...Таким вот. Не таким, как всегда. Печаль укрыла ее сердце пуховым одеялом.
-Я...Буду счастлива быть твоим напарником. И тогда никто не встанет у нас на пути. Верно?..
Кутисакэ-Онна опустила глаза, прядь волос выбилась из-за уха.
-Знаешь...Я ведь раньше, когда убивала, спрашивала не о красоте лица, а о внутренней красоте. По сути, мой вопрос "Красива ли я?" подразумевалось "Видишь ли ты меня настоящую?". Я знала, что взрослые не дадут мне ответа, так как мыслят они примитивно. Тогда я обратилась к детям, надеясь на их полет фантазии. Но я не учла, что они в силу возраста мало знают. Был только один ребёнок, которого я пощадила.-Ее глаза затуманились воспоминаниями.-Когда я подошла к нему и задала свой вопрос, он сказал снять маску, чтоб ответить точно. И, когда, удивившись, я сделала это, он подошел ко мне и, положив руку на сердце, сказал:"Ты прекраснее всех. Я вижу тебя!" Потом я долго искала подобных ему, но не находила. И я убивала, в надежде заглушить боль и тоску, но сама ненарочно её делала сильнее...
Маритаими смешалась. До боли знакомое, но ни раньше, ни доселе неизвестное чувство наполнило её душу. Она выпалила:
-Ох, прости меня, я забыла, тебе дурно...Иди, поспи. Тебя никто не тронет. Я обещаю.-Кутисакэ тепло посмотрела на японца. Если б она могла улыбнуться, то улыбнулась бы.
-Приятных снов, Хэйвануши-кун. Когда проснешь, я буду почти рядом. У себя.-Она почтительно чуть склонила голову.