Ехали себе бойцы ГСМН, бед не зная. Только предчувствия нехорошие кого-то гложут, а кто-то, у кого индекс чувствительности к судьбоносным течениям эфира хиленький - тот сидит себе, может, в носу ковыряет, или, может, думает, что в гальюн надо было сходить перед выездом, а сейчас уже не получится.
Не суть.
Проезжали глухой участок дороги, где по одну сторону - серые коробки пятиэтажек нестройными рядами со слепыми глазницами окон, за которыми бездуховная пустота философии потребления.. а по другую сторону - поляна, а за ней уже - лес хвойный.
- Негативных воздействий не обнаружено, товарищ лейтенант! - бубнит в рацию старший псионик, сержант Бубонов, и гул вертолетных движков почти заглушает его тонкий голос.
А потом кое-что происходит, как бы вопреки словам Бубонова, переча его утверждению.
Те бойцы, что сидели слева, могли заметить (если клювом не щелкали), как с крыши одной из пятиэтажек с неслышным "пшух" стрела ракеты "земля-воздух" уходит в полёт, стремительно направляясь к вертушке, что где-то там, над головой, винтами тихонько шелестя, движется, колонну сверху "прикрывая" не только стволом винтовки крупнокалиберной, но и двумя "псионическими щитами".
Ну, кто успел - тот привлёк внимание старшего офицера, свистнул, может. Или окликнул Зиму. А кто не успел - тот только заметил, как та же самая стрела, вильнув в воздухе и обогнув вертолет по кривой дуге, прямо в небе красиво рванула так, что в автобусе стекла задребезжали.
Огненное зарево в ночном небе. Заметно стало, что света нет в округе. Ни столбы не горят, ни в пятиэтажках окна. Мгла.
У Зимы рация загудела сразу же визгливым голосом Бубонова, который истерично сообщил об обстреле "вертушки" предположительно из "Иглы" и запросил разрешение командира на "тактическую перегруппировку". Один раз отклонить ракету псионикам удалось. Второй раз может и не получиться.
Ну и в это же время, практически, был открыт прицельный огонь по автобусу и "Тигру" впереди идущему, а потому Зима ответить на запрос не успел - от пуль уже уклонялся.
А тот, кто не уклонялся - тот уже кровью захлебывался.