Бабай упал на одно колено, закрыв уши толстыми ладонями, вжав голову в плечи, испуганно потупив взор, поддавшись подсознательному страху, всплывшему памятью предков, прятавшихся в глиняных лачугах и падавших наземь в раболепном поклоне, едва крики ассирийских царей и господ, парящих в алых небесах на нетопыриных крыльях, достигали их ушей.
Забыл в миг, что хотел сделать с кричащей девушкой, чьи глаза налились черной кровью. Сознание не потерял, конечно - но, оглушенный духовно, стал подниматься на ноги, когда Назия сумела рывком подобраться к девице и обхватить её шею чётками. Цыганка со сдавленным горлом, зажмурившись, одной рукой вцепилась в чётки, другую же сунула в китайскую сумочку на ремне и, размахнувшись, с силой швырнула об пол горсть маленьких разноцветных стеклянных шариков.
Оглушительный хлопок, едкая вонь серы, кислый дым, режущий глаза и визг разноцветных же бесенят, высвобожденных из своего стеклянного плена. Хихикают лысые трехглазые бестии в ладонь размером, верещат, улюлюкают - прыгают на Самбу, дерут за волосы, пытаются своими тонкими, бритвенно-острыми зубами нос ей откусить, ухо, в глаз запустить трехпалую когтистую лапу. Терроризируют общественность - те, кто еще не успел убежать в ужасе, лежат и страдают от нападения и олицетворения кошмара. Еще бы - визжащие демонята существуют, и они здесь, числом в чертову дюжину!
Цыган в это время, за руку схватив девицу молоденькую, убегает, и черный кофр гитарный, узорчатый, на спине у него болтается. Спускаются в темпе по лестнице, бегом по платформе, и, зная, что в тупик себя загнали, спрыгивают на пути и скрываются во мгле.
Воробей замечает, куда рванули полукровки, но догнать не получилось - уж очень они прыткие.