Сквозь тьму прорезался отдалённый то нарастающий, то постепенно угасающий гул. Снова и снова. Звук не давал покоя, навязчиво вырывая её из блаженства небытия. В один момент, оказавшись особенно близко, гул наконец коснулся пелены, разделявшей грань её реальности и реальности настоящей, и в тот же миг тонкая преграда лопнула, отдавшись в голове женщины резкой болью.
Она открыла глаза. Перед ней, за треснувшим стеклом, располагалось месиво из искорёженного металла, угрожающе наставившего на женщину свои острые когти, и повисших на них обрывках ткани, кожи и... плоти. Чуть левее лежало изуродованное тело таксиста. В кровавом месиве она признала его лишь по измятой фуражке, пришпиленной стальным обломком прямо к его голове.
Женщина почувствовала, как по её лицу, стекая со лба, текут капли. Горячие капли. Она отёрла тыльной стороной ладони лоб и взглянула на руку. Они были в крови. Её крови. Алые капли выступали на ране в рассечённом лбе и, собираясь в небольшие ручейки, стекали по лицу женщины. Сквозь шум в голове доносился всё тот же, то затихающий, то вновь нарастающий гул. Наверное единственным, что уцелело при столкновении, был датчик открытия двери. Именно он теперь требовательно и возвещал об отсутствующей дверце справа от женщины. Именно он и вырвал её из забвения, запоздало предупреждая о возможной опасности.
В терзаемой болью голове вяло ползли мысли, воспоминания. Кажется, она попросила водителя ехать быстрее. Она опаздывала. Он попросил её пристегнуться. Стал обгонять фургон. Автомобиль на встречной. Ужас в глазах молодой пары в автомобиле... удар. Тьма.
Надоедавший всё это время сигнал внезапно умолк.