Эйнар, Эда
Тьма, уже совершенно точно, сгущавшаяся непроглядным чёрным туманом за областью круга света, начала медленное наступление, постепенно отодвигая слабую, дрожащую от страха границу. Тварь, наблюдавшая за братом и сестрой из мрака, не торопилась показываться. Словно сытый хищник, она игралась со своей жертвой, будто специально громко рыча, то вновь затихая, то скрежеча когтями по камню, высекая из него сотни ярких искр, лишь на короткий миг выхватывавших силуэт её огромных лап. Создание, совершенно не походившее на какого бы то ни было духа, скользило во тьме, приближаясь по мере того, как та сокращала круг, в котором ожидали своей участи брат с сестрой. Эхо его рыка, раненной птицей бьющееся о камни шахты, то скрывалось вдалеке, то вновь ударяло в уши детей Олафа, не давая и малейшей возможности вычислить тварь.
В один миг оба они увидели скользнувшую сбоку тень, настолько быструю, что едва они успели осознать о приближающейся опасности, было уже поздно. Тварь ударила в стоящего на готове мужчину и тут же скрылась из освещённого круга, словно её никогда тут и не было.
Эйнар почувствовал сильный толчёк в грудь. Не удар. Его именно толкнули. Словно кот, забавляющийся с мышью, не выпуская когтей, прихлопывающий её мягкими лапами. Сын кирда почувствовал как земля исчезла у него из-под ног. В следующий момент в спину его ударил камень и мужчина сполз по холодной стене. Тьма обступила его, вязким холодным варевом заползая через ноздри, запуская липкие щупальца в раскрытый рот, ныряя за ворот и впитываясь в кожу. Сквозь пелену балансирующего на грани с бездной беспамятства сознания, мужчина увидел оставшуюся в круге света сестру. Совершенно одна. Хрупкая. Толком не умевшая за себя никогда постоять девочка. И где-то рядом был он - кровожадный, забавляющийся их беззащитностью монстр...
Ильва, Ива
Стоило только девушкам ступить на опушку леса, ознаменовывавшего границу мира естественного с миром не настоящим, созданным руками людей, как до их слуха донёсся многоголосый шум толпы. Люди кричали и бранились. Были слышны такие слова, что девушкам никогда ещё не доводилось слышать. Слышно было, казалось, гораздо больше глоток, нежели людей, живших в Краю. Ярость, исходившая от этих криков, злоба и жестокость касались девушек даже здесь, на удалении от места в добрые две сотни футов.
Как оказалось, все эти выкрики предназначались одному единственному слушателю. Толпа, не прекращающая браниться и потрясать в воздухе кулаками, собралась на берегу возле столба с билом, к которому был привязан ублюдок Вельги. Черноволосый мужчина выглядел плачевно. Через дыры изодраной грязной рубахи алели наливавшиеся кровью следы побоев. Затравленным зверем он смотрел на собравшийся вокруг него народ, щуря единственный глаз - второй уже успел совсем заплыть начинавшим наливаться синевой мешком. Из-под врезавшихся в кисти верёвок сочилась кровь, медленно стекавшая по рукам мужчины и пропадавшая под твканью чудом держащихся на последних нитках рукавов.
- Да чего с ним церемониться?! - раздался громче всех голос из толпы, - Молотом по голове и в воду ублюдка!
Рёв, как оказалось, принадлежал Тормиру, потрясшему в знак решительности в своих словах зажатым в руках кузнечным молотом. Сам мужчина, судя по изодраному вороту и двум начинавшим наливаться синякам: под правым глазом и на скуле, принимал активное участие в поимке своего сводного брата.
- Спокойнее! - разразился криком чёрный, как туча, Олаф, стоявший подше столба и удерживавший толпу на расстоянии.
- Ты в своём праве, Тормир, сын Готфрида. - когда гомон чуть стих, продолжил кирд, - По законам Севера ты в праве делать с ним всё, что захочешь... С ними обоими. - последнюю фразу Олаф добавил с тяжелым вздохом.
- Но! Как кирд Края, я прошу тебя повременить до вечера. - Олаф воздел руки, предупреждая недовольные возгласы толпы и продолжил, - До вечера прошу тебя прислушаться к голосу разума и уже тогда принять решение...
- Да что тут думать?! - вновь воскликнул стискивавший в ладонях рукоять кузнец, - Ты сам сказал, я в своём праве! Отдай мне ублюдка!
- Да что же ты?! Родного брата?! - раздался крик рядом.
К Тормиру подбежала с невероятной для её грузного тела прытью ткачиха и, уцепившись тучными пальцами за кувалду, повисла на ней, притягивая тяжелую железную болванку к земле.
- Какой он мне брат?! Этот выблядок?! Пойди прочь, шлюха!
Тормир в ярости рванул молот и Вельга, не смогшая его удержать, что есть сил грохнулась на землю и тут же забилась в истошном вое...