Как часто по ночам, будучи подростком, она тихонько лежала на своей лавке и, глядя в потолок, думала о своих родителях. Ивар был превосходным человеком и любящим отчимом! И Ива безмерно любила своего названного отца! Любила и уважала. Но разве мог он, как ни старался, заменить подрастающей девочке мать?
Она лежала и представляла, как они могли выглядеть. Наверняка, рыжие густые волосы у нее от матушки. Глаза, наверное, тоже от нее. А вот слегка вздернутый нос - от батюшки. И рост тоже (маму она почему-то представляла выше). Крепко зажмуривалась, и образы, яркие, живые, представали перед закрытыми глазами. Они ей улыбались, кивали головами, когда она рассказывала об очередном прожитом без них дне, махали руками и что-то говорили. Но Иве так и не удавалось различить слов - сон всегда опережал.
Родители Ивы всегда были запретной темой для разговоров в их с Иваром доме. И вскоре девушка отпустила их. Она привыкла к воспитательным и нравоучительным отцовским ворчаниям, его копошению в своих волосах сухими пальцами в попытке заплести косу (к стати, Ивар быстро преуспел в этом деле), его неизменной опеке... Он сумел стать для девочки тем родителем, которого она могла пожелать всем!
Но тут он сам упомянул про ее мать... Иву будто водой окатили. Она замерла, не зная, что сказать и как реагировать. Защемило сердце. От тоски. От затаенной боли. От невысказанных вопросов и не услышанных ответов. Но девушка понимала: не время обрушивать это на старика. Возможно, потом. А может и никогда. А что если позже не получится? Что если не будет другой возможности узнать у него хоть что-то?!.. Ива открыла было рот... Но не смогла. Не в силах была еще пуще обидеть своего отца. Только подошла тихонько, села рядышком за стол и, крепко обняв любимого родителя, проговорила:
- Батюшка, прости родненький, - покрывала поцелуями щеки. - Ну прости! Ты не серчай только, - вновь взяла его руки в свои. - Ни слова больше лишнего. Все. Давай лучше завтракать, а?