- Я не люблю соглашаться с федкрысами, но Радич прав, Грюнберг. Никаких зацепок, ничего, и время не резиновое. Это понятно, это работа. Я от честной работы никогда не бегал, любой кто меня знает, подтвердит, - Макмартин налил и себе на два пальца, - Это факт.
Он обвел рукой с сигарой стол, параллельно отхлебнув из стакана и продолжил тягуче, иногда растягивая слова:
- Десять тысяч на голову за работу на "отлично", по пять тысяч за "хорошо"... Допустим. Но ведь ты умный мужик, ты знаешь, что у "Изящных" есть свой безопасник, такой же неглупый парень. И свой баттлмех они не на свалке нашли, а привезли откуда-то в большом секрете. И мужик этот все подготовил, и наверняка готов к тому, что кто-то будет им интересоваться. И над тем, как секретную машину оставить секретной он тоже подумал.
- Я к чему веду - от работы я не бегаю, это факт. - Затяжка и густое облако дыма, - Но что бы обыграть твоего коллегу из "Изящных" нам может понадобиться больше пяти тысяч на расходы. Сам знаешь, как деньги уходят на дело - а квартиру никто из нас закладывать не побежит, если вдруг твоя пятерка закончится. Не ради возможных десяти тысяч на брата. Ребята грамотные, ты сам просил. А я человек честный, и это факт, и я не хочу бросать полуготовую работу от того, что "инструменты" закончились.
Разговаривать с людьми Макмартин учился на работе. Природным талантом это не было, что врать, но в бизнесе с клиентом часто надо было поговорить. Он допил свое виски и закончил уже нормальным тоном:
- Ты же знаешь, что на первое предложение хорошие люди не соглашаются. Разве только феды. Ты знаешь, я знаю. Работа твоя мне нравится, душа в ней есть. Но цифры могут быть другими.