Эйка развернулась на месте, буквально посреди шага: движение невероятно изящное, почти балетное, только более естественное. Поворот на все сто восемьдесят градусов с небольшим ускорением после: корпус наклонен вперёд, плечи подняты, руки сжаты в кулаки и висят чуть впереди тела. Не надо было слов, чтобы расшифровать послание. "Не выёбывайся на Эйку", гласило оно.
- Я сразу поняла, что это ты... - раздался тихий, без интонаций, совсем неестественный голос девочки.
- В смысле? - непонимающе спросила Эйка, опуская голову так, чтобы очки Эйко съехали чуть вниз. Эйко и сама так иногда делала, а Эйке смотреть сквозь стёкла было противно и непривычно. Она чувствовала себя слепой. Особенно, когда смотрела на людей. Держаться занудой было просто: достаточно было просто следить, чтобы спина не выпрямлялась до конца, чтобы характер стал противным.
- Эйка... - Кичи никогда не заканчивала предложения. По крайней мере, такое ощущение возникало из-за особой манеры речи немой... она была немой технически, но невероятная сила воли позволила ей извлекать из своей глотки бледное подобие голоса, которым та пользовалась только в крайнем случае: уж больно тяжело это давалось.
- Э-э-э-э... - совершенно растерялась она. Настолько сильно, что на лице проявились эмоции, которых Эйко никогда не проявляла.
- У тебя особая манера держаться... - произнесла собеседница, не выдерживая взгляда Эйки и отводя свой в сторону. - Сразу видно, что ты не шутишь...
- Я же сама шутливость... - неуклюже улыбнулась девочка, пытаясь как-то опровергнуть эти столь страшно звучащие слова.
- Даже когда ты шутишь... - эти слова резанули словно нож... тупой нож, учитывая особенности речевого аппарата собеседницы. Очень тупой нож, и оттого - более болезненный.
- Я... неужели я... защитная личность? - пронеслось тогда у неё в голове. - Защитная личность слабой, трусливой, безвольной замухрышки...