Эпилог второго дня
“Что ж, я попыталась”. Из всего разговора эта фраза запомнилась куратору сильнее всего. Было вполне очевидно, что все прозвучавшее после нее уже не имело особого смысла. Конечно, в личном деле девочек было написано, что в большинстве случаев они “не стремятся идти на контакт и полностью отказываются от лечения”. Это как раз неудивительно, все-таки для излечения диссоциативного расстройства идентичности, во-первых, основной личности придется признать наличие проблемы и начать искренне стремиться от нее избавиться и, во-вторых, побочным сознаниям придется смириться с необходимость исчезнуть. Но, если учесть, что в большинстве известных примеров о друг друге знают только вторичные личности, а основное может функционировать, даже не подозревая об их существовании, то выходит, что и Эйко, и Эйка не являются основной личностью? Тогда кто из них – защитная? Или в данном случае речи о подобном даже не идет? В медицинской карте упомянуто, что наиболее частая причина возникновения этого состояния в данном случая крайне маловероятна, а это означает, что даже в книгах найти упоминание схожих случаев едва ли представляется возможным. В таком случае, разбираться придется по ходу дела, а это не всегда возможно, особенно, если подопечный… подопечные совершенно не стремятся к сотрудничеству.
Как ни странно, не все врачи догадались, что обе девочки изначально настроены к ним крайне враждебно. Более того, весьма вероятно, что в той или иной степени это относится ко всем взрослым, которые могут воспрепятствовать той жизни, которую они хотели бы вести. Если прибавить еще тот факт, что в прошлом большинство из их лечащих врачей пользовались этим правом, причем некоторые даже избыточно, то никаких оснований доверять очередному из них у девушек нет.
Возможно, все же следовало принять предложение Эйко? По крайней мере, говорить явно стоило мягче. Проблема даже не в том, что девушка ушла из ее кабинета в уверенности, что приобрела себе очередного врага. Нет, гораздо хуже то, что она воспринимала каждое слово как угрозу или попытку склонить ее к заведомо невыполнимому обещанию. Ждала Эйко при этом, как ни странно, того же самого – гарантий, что в случае их сотрудничества с психиатром они получат самую лучшую рекомендацию. Едва ли она не понимает, что шанс даже не поступить в колледж, а продолжить хоть сколько-то полноценную жизнь, в первую очередь зависит от результатов и поведения, которые они проявят за эти три года. Бесспорно, закрыть эту возможность Мио может одним росчерком ручки, однако, в обратную сторону это правило не работает. Психиатр может лишь подтвердить, что его подопечный вылечился или, по крайней мере, его состояние стабилизировалось, но доказать это должен сам больной. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, и в этой области медицины эта фраза точна, как нигде.
Нет, все же стоит надеяться, что девочки все это понимают и Эйка постарается хотя бы немного держать себя в руках. Пока вроде бы ничего опасного не произошло, но если ее характер волшебным образом не успел полностью измениться, то рано или поздно какой-нибудь конфликт все же произойдет. И именно тогда можно вмешаться, сделав этим попытку наладить первоначальные отношения с ее подопечными… или решить, что Эйко или Эйка представляет угрозу для общества независимо от того, что им приходится делить тело с еще одним сознанием. Пока, к счастью, причин для подобных подозрений девушки не оставляли, но по статистике именно в шестнадцать-восемнадцать лет подобные тенденции проявляются чаще всего.
“Диссоциативное расстройство идентичности— очень редкое психическое расстройство из группы, при котором личность человека разделяется, и складывается впечатление, что в теле одного человека существует несколько разных личностей ”. “Основными признаками множественной личности выступают отсутствие единства сознания и выраженная амнезия, которую нельзя объяснить обычной забывчивостью мозга”. “Многие пациенты с множественной личностью развивают особые компенсаторные паттерны поведения, чтобы справиться с проблемами, возникающими из-за лакун в информации, которой они располагают…”
Тупо уставившись на последнее предложение, Сумиёши помотал головой, а затем стал закрывать вкладки браузера, решив, что информации для него пока хватит. И что, блин, такое “лакуны в информации”? А… пробелы в памяти, что ли? Нельзя было так и сказать? Конечно, час – недостаточный срок для изучения подобной темы, но у юноши уже успело возникнуть ощущение, что практически никто в этой теме не разбирается, а авторы книг и статей на эту тему стремятся использовать как можно более запутанную и нелогичную терминологию для того, чтобы никто не мог поймать их на лжи. Впрочем, основная идея все же ясна. Подразумевается, что у одного человека может быть сразу несколько сознаний, которые каким-то образом переключаются и захватывают контроль над телом. Большинство из того, что он нашел, звучало однозначно бредово. Каким образом у молодой девушки может проснуться сознание старика-поляка или восьмилетнего мальчика? С этой точки зрения, слова Ценаты были значительно более правдоподобными…
Несмотря на совершенно неожиданно признание, невероятно редкий диагноз и, тот факт, что Цената Эйко зачислена в обычный класс, Катсуо почему-то сразу ей поверил. Ему приходилось много общаться с людьми, которые боялись и ненавидели свое состояние, теми, кто всячески пытался его скрыть, и даже больными, которые чуть ли боготворили свой недуг, считая, что он делает их особенными. Как бы там ни было, в каждом из разговоров явно чувствовались эмоции, которые выдавали отношение собеседника к теме, но в данном случае казалось, что девушка просто хотела прояснить вопрос, с которым он так или иначе столкнулся бы на следующей день, когда его подчиненная не явилась бы на работу… Ну и, конечно, этот божественный ролик тоже помог. Представить, что эта тихая и вежливая до невежливости девушка может так эффективно вырубить оппонента старше и сильнее ее, было очень сложно. Настолько, что проще уж поверить в то, что в такие моменты над ее телом берет контроль некто другой.
Как бы там ни было, слова уже сказаны, и если Эйко действительно хочет работать в студенческом совете, пусть и нерегулярно, ему придется каким-то образом это устроить. Мотивация в данном случае совершенно не важна, да и, в конце концов, не ему об этом говорить. Катсуо хорошо помнил, как злой до крайности шел от врача, велевшего ему “максимально минимизировать любые нагрузки”, и случайно встретил тогда еще помощницу казначея Дазаи Ририко, которая, в свойственной ей манере использовав его эмоционально уязвимое состояние, получила носильщика для бесконечных пачек бумаг. Сколько тогда он их таскал, неделю? А потом как-то так и остался в студсовете, обнаружив, что работа может быть интересной.
Другой вопрос – рано или поздно кто-то неминуемо заметит разницу в характере и поведение, а также совершенно разное времяпрепровождение. Скорее всего, им придется увеличить круг посвященных, но, конечно не ему решать… Кстати, может, все же стоило рассказать о своем состоянии? Тогда Катсуо не решился, сочтя, что собеседнице это было абсолютно безразлично, но, с другой стороны, выходит как-то неправильно. Наверно, стоит сказать при следующей встрече. Что-то подсказывало, что не жалеть, ни носиться вокруг него как умирающего этот человек не станет, а больше ничего Сумиёши нужно не было.