Пролог
Уважаемый читатель, я пишу это, чтобы впоследствии сколотить капитал, но не переживай, история, которую я расскажу в виде очаровательно подробного дневника, уже с первых страниц заставит тебя плакать от мысли, что ты мог бы купить эту книгу вдвое дороже, но отчего-то пожалел лишней купюры для столь талантливого автора.
Итак, начинаю…
Первый день другой жизни
Произойти это должно было обязательно… Теперь я понимаю. В день Х мысль эта честно пыталась пробиться ко мне, рассыпая на каждом ходу знаки, но я высокомерно не замечала ее. И поделом…
За день до происшествия, в той, прежней, жизни ко мне зашла девчонка. Глаза овечьи, волосы реденькие, зализанные назад и каким-то чудесным образом поделенные на косички. Рассказывала о Боге. Вкрадчиво, с упоением и до того мило, что я просто не смогла захлопнуть дверь и вежливо слушала, как она, захлебываясь и сбиваясь от столь пристального внимания, вещала о спасении. Она верила, мать ее. И я поверила. Вот как висельник поверил бы в жизнь, стоя с петлей на шее. Или диабетик в сладкий торт. Терпением я никогда похвастаться не могла, да и не каждому осужденному на казнь захочется выслушивать одно и тоже, только в профиль. В общем, я выдворила эту мышку и даже с удовольствием. С каким наконец убивают комара, надоедавшего всю ночь.
Конечно, я могла бы сказать ей правду, которую девчонка наверняка не выдержала бы. А я не выношу непонимающего, но уже исполненного страхом взгляда.
Я продала душу дъяволу. Стоп, стоп!... Отставить ухмылку! Не срываясь на пафос и не делая из этого помпезной трагедии, прямо скажу, так оно и было. У меня было два выхода и я выбрала тот, что полегче. Я продалась. Думала, что он лишь сядет на краешке, пошалит и меня заставит, а рогатый по-хозяйски занял всю душу.
Наличие ума у красивой женщины – признак ее связи с дъяволом? Я вас умоляю, для чего этот цинизм?! Приятно звучит, не поспоришь. Было бы даже лестно, если б не так отвратительно.
Я хотела свою душу обратно, как иначе?! Но ведь чем дальше в ад, что жарче пекло, так?
***
Байк мой не подводил меня никогда. Погоня…..ну ладно… преследование… шло полным ходом – красный мерседес то обгонял, то оставался позади. Обреченный, беспрестанно что-то жуя, играл со мной в кошки-мышки, не зная, что уже болтался как полудохлый окунь у меня на крючке.
Была моя очередь отставать и красная точка маячила впереди, как указатель. Проводник в ад.
Полупустая трасса – сама выбирала – провоцировала странные мысли.
Чертова католичка, зачем она явилась в мой дом?! Сделала свой выбор, не мешай другим гнить… Девчонка внезапно всплыла в памяти, одухотворенная такая. Даже Лайла, моя малышка-сестра, была сущим чертенком по сравнению с этой праведницей. Вот уж кто действительно должен с Библией по домам шастать…
- Ну и где твой Бог сейчас?! - это я сказала уже вслух.
Полупустая трасса, никого. Кто остановит меня? Я сделаю то, что велено, и, отравив еще кусочек души, отправлюсь к заказчику, а потом куплю Лайле чего-нибудь вкусненького. Пусть она только никогда не узнает, что празднует таким образом чью-то смерть.
- Кто остановит меня?! Ты?! - чуть громче, почти мотор перекричала.
Я рассмеялась. Ну а что?! Не смешно, разве? Едет тетка на байке и в шлем что-то орет.
- Давай, останови, ну! - я обращалась куда-то наверх, как ты, мой догадливый и смекалистый, уже успел понять. Я насмехалась. А что?! Что?! Мне было нечего терять. Даже интересно стало. Ну как на дороге, где даже столбы поленились поставить, могло что-то меня остановить?!…
Дъявол, однако, беспокойно метался в моей маленькой, но уютной душе – мол, серьезно?! Она это серьезно?! – а я к тому моменту и сама не заметила, как перешла от насмешки к просьбе.
Удар был такой неожиданный, что боль пришла намного позже, будто мой мозг был за тысячи километров и сигнал не мог туда пробиться. А может, так оно и было. Тряхнуло-то знатно – голова вполне могла оторваться. Тем не менее я еще и крикнула сквозь хохот «Ну не так же буквально, Господи!».
А потом было невыносимо. Сознание померкло не сразу, и я успела поверить к тому моменту, что Он выкинул меня прямиком в ад. Сократил путь, так сказать. Работы себе убавил.
***
Ты уж не обижайся, читатель, но описать словом «очнулась» то, что со мной происходило по пробуждении, было бы кощунством.
Глаза открыть с первого раза не удалось. Когда получилось, я произнесла довольно звонкое ****. Можешь взять карандаш, прямо сейчас, и дописать туда любое крепкое ругательство. Поверь, для моего тогдашнего состояния подойдет любое.
Голову – а это я поняла сразу после своей краткой характеристики места, присутствующих и себя – нельзя было поворачивать, миллиметр в сторону и снова хотелось завернуть что-нибудь подлиннее.
Но голова была, где ей положено, что я тут же с наигранным оптимизмом констатировала, и со спокойным сердцем занялась обшариванием помещения глазами.
Как я не старалась, нормативную лексику было все сложнее припоминать. Эмоции подсказывали другие слова, я без стыда их озвучивала, а потом увидела ее – девушку, что озадаченно глядела на меня поверх альбома. Рисует меня что ли? Я попыталась улыбнуться. С улыбкой я получаюсь лучше. Хотя у меня, наверное, пол башки нет, не поможет очаровательное «чиииз».
Кивнула ей, здороваясь. И зачем, спрашивается?! Обратно пришитая, голова приказала сдохнуть на месте. Едва удержавшись от нового потока эмоций, я стиснула зубы.
Глаза от сиделки пришлось отвести – вдруг ей пообщаться приспичит.
В другой стороне склепа, мало похожего на госпиталь, было еще интереснее. Да, голова болела, и болела сильно, но сомневаюсь, что бледные демоны мне привиделись. Вот тут я перестала сомневаться, что в аду. Не пошевелиться, не поговорить толком, склеп и демоны, ничего хорошего, кроме ясноокой сиделки – так и есть, полный набор, прямое попадание.
Тем не менее, читатель, я не уронила достоинства… Если, конечно, не считать, весь матерный запас, что витал в воздухе благодаря мне. О да… цепочкой из слов можно было обогнуть по контуру целую Антананариву… Но, впрочем, я отвлеклась, поражая тебя своими географическими и ненормативно-лексическими познаниями.
Лица я не потеряла – кричать, визжать и креститься не в моем, знаешь ли, стиле. Я улыбнулась через силу снова, надеюсь, не затравленно поглядела, как ко мне направляются белые уроды с фиолетовыми губами - как утопленники, хуже даже – и издевательски произнесла:
- Эй, уважаемые, какую кнопку мне нажимать, чтобы домой переместиться?
Дедуля Фред (об этой личности чуть позже) щепетильно переводил нам с Лайлой русский мультик, пока сестра не заснула. Случилось это как раз на этой фразе и я, завидуя сопящей кровососке, призналась, что без алкоголя это слушать отказываюсь. Жена Фреда скончалась от водки и он не терпел даже запаха спиртного. Универсальная манипуляция подействовала и в тот раз. Я, окрыленная победой, еще посоветовала нашему дедуле не налегать на русское. Но тут фраза из странного мультфильма пришлась кстати.
- И дайте уже обезболивающее, имейте совесть, – это я добавила, потому что сил терпеть не было. Да и отвлечь их как-нибудь стоило - за таблеткой послать - и рвать когти. Если пошевелиться удастся….
- Даже в аду вашем совесть должна быть, величиной с таблетку.
Уроды требуемое не принесли, но подкрутили какой-то винтик и уже через минуту я смотрела на них чуть ли не с любовью. Экие страшненькие бледныши, как вас жизнь помотала…
Ушедшая боль придала мне сил и наглости. Если бы не ноющая ломота во всем теле, я бы навела тут порядки, но совершив подвиг по переходу из положения лежа в положение сидя, бежать я почти передумала.
Я обратилась к все еще находящейся рядом темноволосой. Не то, чтобы я демонов не хотела спрашивать, я не расист, просто девушка как-то подкупила мое внимание своей ролью сиделки, но больше, конечно, человеческой внешностью без последствий утопления.
Наверняка, теперь я потеряю твое расположение, потому что вопрос мой был банален и прост до тошноты. Мне стыдно писать его тут, на странице сей великолепнейшей книги, но я поинтересовалась, где мы находимся. А потом добила атмосферу своей неоригинальностью, спросив, кто она такая.