Слишком много информации. Каждый час, каждую минуту, ее все больше и больше... Двадцать семь лет я собирал знания, о родном себе мире, чтобы вот так, раз... и начать все заново. Слишком много всего произошло... Слишком много продолжает происходить.
Я не уверен, что мой разум справится. Слишком все ново, и непонятно... запахи, звуки, лица. Я настолько погряз в неведомых мне ощущениях, что нет сил даже подумать. Собраться. Осознать все как следует.
Вокруг меня что-то происходит, кто-то что-то делает. Но меня от сути постоянно отвлекает...
Это похоже на продолжительный нокаут. Я все вижу, все слышу... но мне трудно что-либо осознать, за что-то зацепиться. Я все жду спасительного счета... хана, туль, сет...* и медленного возвращения в реальность. Но ничего не происходит.
Возможно, это одна из причин, по которой я решился вести эти записи. Похоже, мой ум не способен впитать в себя нужный объем информации. Поэтому я пишу. Раскладывая по полочкам свои воспоминания. Возможно, когда все станет проще, я смогу вернуться к этим записям, и расставить все по своим местам.
А если нет, то пусть их прочтет кто-то другой. Возможно, кому-то это сможет пригодиться.
Все началось с дня рождения. Моей сестре исполнилось двадцать четыре. Точнее, должно было исполниться и мы, как подобает, должны были всем скопом отметить эту памятную дату.
Мужа ее, я терпеть не могу. Как впрочем и их общих коллег по работе.
Дизайнеры-программисты...
Кучка щуплых очкариков, вечно смотрящая на тебя сверху вниз. Непонятные разговоры. О каких-то шрифтах, верстках и прочих не совсем ясных мне словах. Ощущаешь себя идиотом. Хотя, после рюмки-другой, мне все же удается переключить внимание на себя. Видимо, такой диковинный зверь, как Настоящий Спортсмен, довольно редок в их краях. Меня начинают разглядывать, как мартышку в зоопарке, а я несу всякий бред, о тех временах, когда еще не был сам себе противен.
Примерно этого я ожидал, выходя из электрички. На этот раз, я взял с собой собаку. Глядеть, как он пытается поиграть с верещащими подружками сестры - это несравненное удовольствие. К тому же, у меня бы появился прекрасный повод свалить подальше от всех до того, как алкоголь ударит в голову, и я вновь начну выставлять себя идиотом.
Оглядываясь назад, я даже рад, что взял Бурбона с собой. Он - моя единственная связь с тем, кем я был до того, как вышел на перрон.
Его лай тогда и вернул меня к действительности. Когда все произошло.
Не знаю, как это описать... телепортация?..
Столько адреналина, я никогда не получал. Все чувства обострились, весь мир, казалось, замер. Не знаю, где мы оказались.
Нас было восемь, не считая собаки. Четыре девушки, четыре мужчины, как на подбор.
Пес пришел в себя раньше всех. Запах крови ударил в нос, и он начал реветь не своим голосом. Порывался кинуться то на одних, то на других. Когда появились "местные", он все же решил хорошенько поприветствовать их - собачий ум трезво рассудил, что сейчас то, что не похоже на обычное, могло представлять опасность. От страха, или чтобы защитить, он постоянно жался к моей ноге, продолжая осыпать присутствующих лаем.
Несколько первых ассоциаций были связаны с похищением пришельцев.
Я сорвал с собаки намордник, и сам приготовился надрать задницу инопланетной расе.
Да уж... вспоминая мои тогдашние мысли, я мог посчитать себя как минимум, идиотом...
Инопланетяне оказались вполне себе дружелюбными. На маты не обижались.
Судя по их лицам, они сами недоумевали, как мы оказались там. Лишь за это стоило их простить, и попытаться пойти на контакт.
Помещение, в которое нас привели напоминало детский лагерь. Собаку разрешили оставить, и Бурбон поспешил заставить меня об этом пожалеть. По-сучьи усевшись, он тут же напрудил лужу, то ли со страху, то ли наконец вспомнив, что он уже давно не гадил.
Притвориться, что пес не мой, не получилось...
Когда все разборки были окончены, я уселся на свою кровать. Вернее, на какую-то кровать, ставшую моей, стоило ее пригреть собственным задом. Мои товарищи по несчастью спешили общаться. Наиболее общительной оказался женщина, с восточным именем Шадигуль. Имя я благополучно забыл, про себя обзывая ее Шихиризадой, а вот сама она глубоко въелась в мое сознание. Моя мать называла таких людей энергетическими вампирами. Которые от общения заряжались от окружающих энергией. Или просто у нее по жизни был моторчик в загадочном месте...
Она одной из первых умудрилась наладить отношения с инопланетной расой.
По средствам рисунков. За ее ухищрениями было забавно наблюдать, а когда она ушла к незнакомке, стало даже немного скучно.
На тот момент я не знал, как звали девушку, что попала в это пространство с повреждением головы. Все, что меня волновало, это факт того, что Шахиризада рвалась к ней, как кот к валерьянке. Зачем?..
Была догадка, что они родственники, но женщина опровергла это, когда потом я задал вопрос. Какое ей тогда дело было до человека, которого она видела впервые? Чистый альтруизм, уверенность в том, что она намного лучше знает основы медицины?.. Этим вопросом я задавался почти весь день, разглядывая, как Бурбона подметает носом пол. Его шерсть заметно поблекла. Да что шерсть, мои волосы тоже изменили оттенок. Не то, чтобы меня особо волновала моя внешность, но глядя на болезненные лица местных, в голову навязчиво закрадывалось слово "облучение"... Не хватало еще облысеть и побелеть. Кто знает, может это первые симптомы какой нибудь местной разновидности рака...
Чем больше я находился в "лагере", тем сильнее мысли мои мрачнели. Разговоры ни с кем я не вел, глядя на собаку уже не от чистой скуки, а чтобы приготовиться к очередному приходу пришельцев. Каждый раз когда пес начинал прислушиваться, я так же напрягался. Заставить себя доверять им я не мог. От этого, крепла моя привязанность к таким, как я. Наша схожесть уже была отличными предлогом для сотрудничества. Не то, чтобы я к ним успел привязаться... Просто они были мне более симпатичны, нежели остальные.
Местный диалект заставлял глаза ползти на лоб. Трудно было даже различить друг от друга отдельные слова. Иногда казалось, что они просто от балды несут чушь, постоянно повторяя одни и те де слова.
Я не пытался контактировать с ними. Я просто слушал. Пытался найти какие-то фразы, повторяющиеся в определенном контексте. Как они зовут нас, как пытаются попросить идти, каким словом обозначают еду.
К слову о еде...
А тот день я так к ней и не притронулся. Есть не хотелось совершенно. Даже Бурбон разделял мои чувства. Какое-то время...
Затем эта тварь сожрала все, до чего могла дотянутся. С одной стороны, я мог бы вздохнуть с облегчением - еда вроде как для употребления пригодна, но с другой... Эта псина же как-то и мой носок умудрилась сожрать...
...это все, что я помню о том дне...
Я пытался лишь слушать, вникать, смотреть.