Нет, я не привыкла к новому образу существования за первые полгода жизни Ариса. Невозможно забыть свой настоящий дом за столь короткий срок, даже если тут на треклятой Мере у меня больше оснований жить дальше.
Сынок растет мне на радость, хитрый и пакостный, как я люблю. Я смирилась даже с тем, что уязвима, благодаря ему. Оставляю его уже без прежнего трепета, хотя где-то под ложечкой привычно ёкает, когда целую его на прощание. Как, помнишь, далекий и несбыточный читатель, в той балладе «И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг…».
Я потеряла всякую связь с землянами, несмотря на призыв держаться вместе – не видела и не вижу смысла, не понимаю этой маниакальной сплоченности и не доверяю ей. Нам с сыном не поможет эта эфемерная защита из сгустившегося патриотизма и солидарности.
На работе прогресс - дослужилась до высшего магистра. Короче, уважают меня и мои способности, которые, как бы сказала моя покойная бабуля, «не понять, откуда повылезали». Вру, нет у меня бабули. А способности есть! Даже не знаю, что из этого хуже.
Завтра например, отсылают на задание, месторождения меры искать…
Ой, самое-то главное не сказала – мы же все-таки зря на Орден понадеялись. Затрещал он по швам, гражданская война началась – старая и скучная схема, даже объяснять лень. Самое-то неприятное не в войне, а в том, что мы, как крысы, должны теперь под землей торчать. Законсервировались и довольны. А, впрочем, куда уж хуже….
***
Обуглившийся по краям и неприятно пахнущий дружище, я не писала тебе уже…не в курсе, сколько… Костя ведет исчисление, я не занимаюсь подобной дрянью.
Время с тех пор, как я оказалась здесь, идет одной сплошной тягостной минутой, невыносимой и болезненной. Я перестала спать больше двух часов…
Ох, по порядку, да…По порядку надо…
Во время задания на нас напали и теперь мы с Костей, единственные выжившие из всей группы, ушедшей на задание, живем еще глубже под землей, в окружении боготворящих нас дарт вейдеров – дикарей, которых я даже не понимаю. Они как первоклашки следуют по пятам, но…да хер с ними…
Мы не можем найти путь обратно. Не можем…
***
Не помню, когда я спала. Вроде позавчера…Хотя какое позавчера, если у меня теперь нет границ дня. Если не сплю, стараюсь не оставаться одна. Только не наедине с этими мыслями, разъедающими мне сердце. Когда я начинаю задумываться, что стало с Арисом, там, без меня, я буквально теряю разум. Это так страшно, что я стараюсь не думать. Во сне это удается хуже всего. Я свела сон к минимуму. Днем приходится постоянно заниматься чем-либо, только бы не мыслить, не представлять. Когда совсем туго, я прижимаю к лицу сверток какого-то тряпья, который служит мне подушкой, и кричу, пока не отпускает. Тяжелее всего носить при себе платочек Ариса, который остался совершенно случайно в кармане моей куртки – он пахнет сыном. Я прижимаю его, вдыхаю глубоко-глубоко, чтобы кроме этого запаха больше ничего не осталось, и вот тогда не помогает даже крик.
***
К счастью, я редко остаюсь одна – «инфраструктура» подземелья подкидывает пищу для ума.
Предоставив Косте заниматься непосредственно образованием, совершенствованием дикарей, я полезла в оружейную – большинство оружия, похоже, не подлежит восстановлению…но времени у меня теперь много, а мыслей ненужных еще больше. Надо их убивать. Тут лучше всего подойдет оружие…
***
Костя утверждает, что прошло примерно полгода. Лучше бы молчал…
Нашим общим обезображенным друзьям, как мне показалось после нескончаемых часов наблюдения, больше всего требовалась дисциплина. А уж потом всякие там образования и приведение в порядок задатков манипуляторских….