На мгновение каждому из оперативников показалось, что они оглохли, когда Ховел открыл огонь из чейнгана. Лишь спустя секунду они поняли, что только что начавшаяся, но уже кажущаяся непрекращающейся долбежка из двадцатипятимиллиметровой автопушки длинной очередью не давала активным наушникам вернуться к нормальной громкости, заставляя их беречь слух бойцов. Яркие сполохи пламени, вырывавшиеся из дульного среза, освещали позицию, словно стробоскоп на дискотеке. Пушка не выплевывала снаряды, и не метала, она швыряла их с неистовой силой, с ненавистью, от которой загорался воздух ярко-красным следом трассера.
Чейнган рвал. Цеплял осколками. Накрывал взрывной волной. Одному стрелку, Дэниел видел в мониторе, снаряд пришелся прямо в грудь. Талиб исчез в белом облаке, а когда оно рассеялось, на серой земле осталась лежать бесформенная белая куча в белой луже в окружении белых брызг.
Число красных меток сокращалось. Но гранатометчиков Дэниел не заметил.
И злые шершни слетелись на огонь.
Словно "черные пижамы" только и ждали, когда застава демаскирует себя. Очередь продырявила несколько мешков с песком. Пули, свистя, жужжа и щелкая, ложились совсем рядом, заставляя вздрагивать и вжимать голову в плечи. Талибы получили очень хороший визуальный ориентир, по которому теперь пристреливались. Часть выстрелов все еще шла совсем мимо, но круг разброса потихоньку сужался. Стоит ли говорить, что такая обстановка отвлекала от выцеливания гранатометчиков противника? DS продолжал огрызаться из чейнгана, но его огонь стал более беспорядочным и неприцельным.
Конвой полз вперед. Бронемашины отчаянно отстреливались. Выстрелы из РПГ стали намного реже, как будто талибы единым залпом выпустили все заряды, и теперь перезаряжались. Трассирующие пули рикошетили от дороги, взмывая вверх и снова падая. Тяжелое вооружение MATV и M2 в ответ поливало склон огнем, как из лейки, туда-сюда. Красные отметки таяли.
Залегший за мешками в относительной безопасности Кирк открыл огонь по южному флангу вражеских сил, целясь в крупные скопления противника, откуда шел наиболее злой огонь. Он не мог сказать, убил он кого-нибудь или нет, но непрерывный автоматический огонь заставил талибов призаткнуться. Голова колонны почувствовала себя свободнее и слегка ускорилась.
Робин найти гранатометчиков не мог. Он даже не мог определить позицию, с которой по заставе вели подавляющий огонь. Сказывался, видимо, мотающий нервы и не дающий толком высунуться вражеский огонь. Он почувствовал, как тяжелая пуля врезалась в стену из мешков с песком прямо напротив него.
Едва Medium поднял голову из-за укрепления, готовя тепловизор, как почувствовал тяжелый удар в голову. В резко наступившей темноте брызнули звезды.
Боковым зрением Дэниел заметил, как только что выглянувший из-за стены Райт падает на спину, выпуская тепловизор из рук. И только он понял, что его товарища подстрелили, как совсем невдалеке раздался взрыв.
Не успела взметенная земля осесть, как снова засверкали реактивные гранатометы, и на этот раз инсургенты одержали маленькую победу. Приняв во внимание активную защиту, они ударили одновременно. И защита не справилась. В грузовики летело четыре выстрела. Сбитыми оказались лишь два. Один промахнулся. Но последняя граната угодила в заднюю ось первого грузовика. Грузовик лишился как минимум одного колеса. MATV в хвосте тоже пришлось несладко. Один из выстрелов пришелся в противокумулятивный экран замыкающей машины. Если бы оператор главного калибра управлял оружием по старинке, высунувшись по пояс наружу и давя на гашетку, его бы контузило, но он сидел внутри, как DS, за пультом, защищенный многослойной броней и полимерным бронестеклом. Экран заставил снаряд сдетонировать раньше, и рассеявшаяся в воздухе кумулятивная струя не нанесла броне большого ущерба. Машине впереди повезло намного меньше. С заставы не было видно отчетливо, но казалось, что плотный пулеметный огонь пробил стекло в двери водителя. Бронеавтомобиль остановился, но смонтированный на его крыше M2HB со всей ярости замолотил по вражеским позициям.