– Вон оно чего. Ну спасибо, Педро. Спасибо за поддержку, – Таня с благодарностью хлопнула Шона по плечу. Казалось, что нечто в ней готово надломиться, и она вот-вот согласится с предложением Шона, бросит всё и уедет, куда бы ей там не надо было ехать. Потом она решительно перевернула стопку вверх дном и бухнула об стойку, оставив на ней мокрый круг.
Неожиданным движением она рванулась к Вудсону, оказалась рядом с ним и крепко поцеловала в губы, оставив пьянящий привкус лайма, соли и сексуальности. Её поцелуй был дерзким и недолгим как Сто дней Наполеона, а губы – мягкими и жадными. Спустя мгновение она резко отстранилась прочь.
– Только в жопу, пожалуй. Приятно было поболтать, Педро.
Она исчезла среди деревьев и людей подобно призраку, не оставив Шону и шанса. Словно и не было её, словно Вудсон говорил с вечным призраком барных стоек. Только пять стеклянных колпачков и звенящая в воздухе ярость напомнили ему о странной журналистке Тане Каррерас. Последний залп салюта расцвёл в небе поистине грандиозным каскадом вспышек и грохота, а потом, под аплодисменты и восторженные крики, осыпался в разноцветное море.
– Повторить, сеньор? – бармен возник за спиной всё ещё глядевшего в пустоту Вудсона.