В номере творилось нечто неопределённое: в тишине, разбавляемой сверчанием ночной пташки, слышались скрипы и шорохи, тихий скрежет и негромкий шум шагов. Возбуждённому воображению даже представился гигантский паук размером с корову, сучащий шалашом мохнатых ног, устраиваясь поудобнее на кровати Вудсона. Такого, поди, и всеми Вудсоновскими пулями не возьмёшь...
А потом гипотетический паук начал карабкаться наружу. Пол заскрипел с неотвратимостью выплаты ипотечных процентов. Шон поднял револьвер, готовясь к встрече с неизвестным... и в проёме показался зад, поверх которого едва не рвался голубенький фартук. Следом возникли ноги уборщицы в клеёнчатых шлёпках. За собой она волочила швабру и ведро.
– Ох! Ну вы меня и напугали по такой темени, сеньор! – воскликнула она, подслеповато прищурившись. – Опять лампа сгорела, а мой охламон всё не меняет. Поди разбери, кто там крадётся...
Револьвер, к счастью, она не заметила.