Смит, прищурившись, вглядывался в бредущие через пустошь силуэты, и до хруста сжимал челюсти.
Вот значит как. Раст. Дурачок-дурачком, а своим "выходным пособием" паренек не удовлетворился. Решил взять куш.
Он убивать идёт. Убивать и грабить Джона и его компаньонов. Без вариантов.
Возможно, какой-нибудь неисправимый прекраснодушный оптимист, выросший в тепличных условиях защищенных городов и подземных убежищь, предположил бы, что только грабить. Джон к этому исчезающе малому племени не относился. Он был реалист.
Ну а таких, кто стал бы лепетать о возможном желании гостей "поговорить" и вовсе не найти теперь, пожалуй, на всех пыльных просторах бывших Штатов. Всех людей такого сорта Пустошь давно проглотила и переварила.
Прогорев в ядерном пламени, мир упростился. Диалоги и расшаркивания остались в благополучном двадцатом веке. Ну а человеки вернулись к простым законам и понятиям. Первобытным, без цивилизационной шелухи, налипшей в Эпоху Сытых Животов.
И вот Раст набрал банду, и топал реализовывать Право Сильного. Но был ли он достаточно силен, чтобы иметь Право?
Джон мог бы сделать все просто. Залечь за хорошим камешком, и перестрелять их издали. Сперва тех, что с винтовками положить, а потом уже и самого засранца заставить поплясать на голом плато со своими смехотворными револьверчиками. Или дать группе дойти до труб, и открыть разом все шлюзы - осталось бы только дорезать сметенных потоком, побитых о камни полумертвецов, и собрать добычу...
Но Смит поступит по другому. Он поговорит с эти упертым пустоголовым юнцом. И даже даст ему уйти, если чувство самосохранения у парня пересилит жадность и мстительность.
Потому что он, хоть и понимает законы постъядерного мира, но, в отличие от того же Эша, не принимает их. Он верит в необходимость утверждения другого Закона. Того, которому он столько отдал...
Смит повернулся к шаману, покивал:
-Ага, ага... Духи, точно... Зови наших. Только телегу к трубам обратно отгоним, а то мало ли...