Дика подмывало выхватит своё оружие из рук ковбоя, чтобы оно скорее оказалось у него в руках. Только усилием воли он заставил себя проявить вежливость и дождаться, пока пистолет отдадут как следует.
Когда он успел только так соскучиться по своему пистолету, по его слегка неухватистой тяжести и странноватым причудам вроде контакта ЛЦУ, который работал, только если сжать рукоять, и откровенно недоделанной системы охлаждения, которую ему самом пришлось дорабатывать - чем было, старой водопроводной трубой и вентилятором от почившего ещё до Войны осциллографа?
А ведь его кое-кто готов был признать неремонтопригодным и разобрать на запчасти... Первое время он бы даже согласился с ними. Сколько времени в пути он угробил, чтобы довести глючный пистолет до ума. Сколько сил вложил...
То, как упорно пистолет сопротивлялся изначально и какие проблемы ему подкидывал, волей-неволей заставляло верить в одушевленность стервозной машины даже такого до мозга костей материалиста, как Дик. Некоторым глюкам он так и не смог придумать разумного объяснения. В нем была заключена строптивица, не иначе. Можно было даже сказать, что ему пришлось завоевывать дружбу этой маленькой машинки смерти.
Наконец-то его пистолет у него в руках. Два поворота батареи - как ключа в замке. Короткий щелчок повествовал: оружие снова живо. Снова готово к действию. Признало владельца.
И эта мысль едва не повергала в экстаз, словно воссоединение с кем-то родным. Дик читал, разлука делает чувства сильнее.
Черт... Как же хорошо ему сейчас было.
- Ну привет, сестренка. Я скучал, - тихо и ласково шепнул своему пистолету. Он впервые за долгие дни улыбался - искренне, по своему желанию.