Брамин посмотрел по сторонам, не прекращая напевать себе под нос песню для Рыбы. Порезанный человек ходил себе, как ни в чем ни бывало, и менялся с мертвыми вещами. Видно задабривал, чтобы ночью пугать не приходили. Другой - подстреленный, кажется, и вовсе оправился самостоятельно. Летающему Брамину доводилось слышать о людях, у которых раны зарастали так же быстро, как отрастает хвост у Зверя Гекко.
Не прерывая песни шаман пожал плечами, отряхнул и свернул обратно клеенку, и принялся складывать все вещи обратно в саквояж: деревянную куклу, жестяные банки, скальпель, изогнутый сантираный нож и щипцы. Он уколол себя в руку чистой иглой и помазал рану чем-то пахучим. Нельзя беспокоить духов без дела. Раз некого стало лечить, придется лечиться самому.
Еще раз убедившись, что все уложено хорошо Летающий Брамин завел другую песню, посвященную Великому Койоту. Под эту песню он направился сволакивать трупы в одно место. Когда койоты соберутся на пир, им не придется искать угощение по всем руинам. Тогда и путникам от Великого Койота будет удача.