Алиша
Времени обдумать не было, инстинкты включились уже поздно. Когда Великан винтовку вскинул? Когда бедро болью опалило, словно полноги отняли? Неизвестно. Не до этого было. Может, даже когда земля из-под ног ушла. И девочка завизжала-заплакала. И пепел в лицо ударил с силой, как будто каменный был. Земля закружилась и пропала.
Джейми, Сергей, Шино, Руслан, Михаил
Недолго длилось спокойствие. Решили бы все мирно, ушли бы. Да не у всех нервы стальные. Девчонка в платье, босиком, сорвалась. Жалостливая. Бежала отчаянно, заразила прямо намерением своим. Нельзя стоять, мол, что же мне одной погибать. Давайте за компанию. Сергей принял молчаливое приглашение. Двинулся к сталкеру, потерянному от увиденного – люди, безоружные, голые, бегут, как бойцы под Сталинградом, среди которых и прадед был. Стыдно. Стыдно… Сталкер замешкался, пулю в лоб получив, осел непонимающе, пока глаза пелена не застлала, упал, подняв облако пепла. Прости, предок. Не на той стороне я воевал.
Сергей не добежал пару шагов, готов поклясться был, что пуля мимо уха пронеслась, к цели стремясь. Открытый он теперь. Великан, окрыленный удачей, уже стреляет. Уже. Хоть в пепел заройся, нет укрытия. Надеяться, что сон все это, разве что… Промахнулся бы Великан во сне? Наверняка. И тут промахнулся, но судя по крику, что светловолосая издала, не сон это был, не сон… Еще выстрел в открытого Сергея. Слева воткнулось. Нет, отвлекает Главаря что-то…. Девчонка в форме из-за мужиков стреляет. Хорошо скрылась, за живыми-то. Но стреляет отлично, рука не дрожит.
Струя крови из плеча простреленного. Много крови у Великана, большой он. Сразу одежда промокла вся, но целится, не может спустить обиду. Целится во всех сразу, цели не видит. Последний раз убить кого-нибудь. Последний. Улыбка на губах застывает.
Падает, застонав, парень в армейской форме. Безымянный. За бок держится, пятно кровавое расползается. Бледнеет парень.
Юлиана, Олег
Выстрелы. В нее стреляют? Жива пока. Жива. Бежать, пока черномазый кашляет, пока руки трясутся. Так ведь и у нее трясутся. И ноги трясутся. Все равно доберется, руками задушит, сама пристрелит, но справедливость отстоит. Сильный толчок в спину смелости поубавил. Бандиты! Всех перестреляли, ее догнали.
Нет. Парень в тельняшке. Нахал!
Афроамериканец вблизи казался еще худее. Старый, да больной еще. Лицо посерело от кашля, но двустволку вскидывает. Девчонка красивая, но стрелять надо. Иначе нельзя. Смело девчонку. Слава Иисусу! Пацана не жалко, выпендривался много, лицо у него решительное, злое. Надо стрелять. Старик прицелился и нажал на спуск. Предательски щелкнуло – осечка! Сейчас-сейчас, еще разок… Огромный камень на голову упал старику – кулак Олега, взбешенного, о мести грезящего, достиг цели сразу. Потом была кровь, хрустело под кулаком этим, кололось и липло, хрипело…стихло. За спиной выстрелы прекратились. Тишина настала. Уши заложило что ли? Да. Вон стоны слышатся, рыдает кто-то писклявым голоском, кричит. И снова тишина. Кровь разбушевавшуюся унять пора. Успокоиться. Вон чего со стариком сделал – лицо снял, все наружу, руки в белых осколках мелких, слизь, кровь, серое что-то – все на руках этих. Желудок подпрыгнул вверх, содрогаясь в спазмах.