Деймосу был безразличен спор меж десантниками и ассассином. Вернее, он попросту не понимал, о чем идет речь и, считая всех присутствующих лояльными Императору, а любое проявление агрессии - "Видом взаимного воздействия, не угрожающим жизни и здоровью объекта", занимался своим делом.
Фокстрот, стоявший в гордой позе перед Александром, невольно дернулся от завуалированный анальгетиками боли, когда механодендрит Деймоса проник в его рану на ноге. Целиком покрытый запекшейся кровью Торнвальда, серво-череп собирался обработать ее клетками Ларрамана для скорейшего заживления. Конечно, вернуть кулексусу былую мобильность он не мог, но это должно было привести голень в порядок.
Фокстрот сделал небольшой шаг, не обращая внимания на маленького сервитора, и тот в ответ недовольно, но очень тихо что-то протрещал на бинарном коде. Словно переживая за него, из кустов выглянул Фобос, занимавшийся байком Вивьена. Но ситуация все еще укладывалась в "Вид взаимного воздействия..." и брат Деймоса вернулся к своей работе, проворчав что-то при этом.
Никто до конца не знал, насколько оба серво-черепа сохранили остатки человечности. Как гласила легенда, этих двух детей, братьев-мучеников, убитых темными эльдарами, произвели в сервиторы около трех тысячелетий назад. И если сейчас подобным машинам не оставляли ничего от прежних людских свойств, то в древности могли поступить иначе.
Во всяком случае, именно об этом многие задумывались, видя редкие случаи общения между ними.
Тем временем, Вивьен Гласс, ушедший на разведку, уже успел кое-что обнаружить.
Буквально в полусотне шагов от лагеря имперцев он наткнулся на большой овраг, почти полностью забитый разнородным ржавым хламом. Это была громадная помойка, копившаяся здесь в течение многих лет, и успевшая заметно попортить окружающую природу - деревья у краев оврага росли плохо, вымученно изгибаясь под действием токсинов. Их пожухлая, желтоватая листва только начинала проклевываться на ветвях, когда как остальной лес уже зеленел и благоухал.
Среди гор мусора, успевая о чем-то переругиваться, оживленно копались три гретчина - типичная картина орочьего мира. Разве что обычно на помойках гротов водилось гораздо больше.