***
Золотое утреннее солнце пробивалось сквозь шелестящую на ветру листву. Первый рассвет на Клойте. Первая возможность оглянуться.
- Станем здесь, - Хан резко затормозил на небольшой полянке в лесу. Медленно слез с байка, снял, наконец, шлем, осмотрелся.
Зеленая чаща – серо-синие грибовидные деревья здесь перемежались с привычными лиственными и хвойными. Пестрел сиреневыми цветками густой кустарник, желтенькими точками отмечали себя маленькие цветки среди частой и высокой травы. Пахло весной. Немного чуждой, солоноватой, но то были грибы. Орочьи грибы.
+++
- Сабли наголо! – кричал Хан в ночи, врубаясь в строй зеленокожих. Летели их головы, пучились тела, получая разрывные болты. Шрам знал, как атаковать на байке: стремительно, на полной скорости, не страшась. Положиться на лихую удачу, да на востру саблю – иного пути и не было.
Он не оборачивался назад и не думал о том, поспеют ли за ним остальные. Это не имело значения, это б не заставило его сбавить ход.
+++
Заглохли моторы, зазвучала тишина. Природная тишина – особая, когда молчат священные болтеры, когда не ревут цепные мечи, когда не слышно команд, да не сотрясается земля от артиллерийского обстрела. Но когда шумят деревья, когда потрескивают стволы, раскачиваясь, когда еле слышно кусочки обломанных веток стучатся о керамитовый доспех. Когда поет какая-то птица, а где-то вдалеке, в полусотне метров в траве шуршит неведанный зверь.
- Тепереча вот что, - Батько сломал тишину и упер руки в пояс. Понял, что правая перчатка чуть прилипла. Потрогал – кровь. Весь бок в крови, в его собственной. Двинул другой рукой правое плечо, поморщился, но продолжил:
- Мы свернули сюда с главной дороги только ради передышки. Да и думать надо. Дальше путь нам преграждает река. Байки не переправим, то не лошади. Чрез реку орки построили мост. Вокруг моста – то ли хутор, то ли крепость. С неба-то не разобрать, поди! Хех, - Гиртый-Хан невесело ухмыльнулся. – Так или иначе, судьба нам перейти реку по тому мосту или навсегда остаться на сей стороне.
Он осмотрел свой отряд – тот словно пережил войну. У всех доспехи поколоты и потресканы, в крови. У большинства ранения, Хан и сам пули не избежал.
- Так. Кулак, Железо и Бледный - сходите до хутора. Гляньте, что там и как. Стены, орки, есть ли мост. Я-то в фортификацьях не смыслю. В драку не лезть. Все сделать тихо и вернуться. Кулак за главного.
+++
Вслед за командиром неслись три байка – Александр, Аргус и Вивьен. Белый Шрам каким-то невероятным образом пробивал дорогу, оставаясь при этом в седле. Силовой кулак и цепной меч отчаянно били орков, а плазма-пистол – простреливал плотные ряды насквозь.
Это продолжалось долго, зеленомордых собралась целая толпа и лишь Императорова милость позволила выбраться им оттуда живыми. Ускользнуть в глубь леса по каким-то тропам, затеряться средь стволов и, сменив несколько раз направление, уйти от погони.
+++
Кивнув им, Гиртый-Хан продолжил:
- Остальные – ждут здесь. Байки в кусты, берите патроны, жрите, кому там надо. Мамка*, дай своим дитяткам дело: залекайте раны, да байк Бледного гляньте. Он фырчал всю дорогу. Волк – командуй. Часовых назначь.
Батько на секунду задержал свой взгляд на Ульрихе. Тот был без шлема – он вышел из строя. Лицо Волка было буквально разделено на две части огромной открытой раной, до сих пор слабо кровоточившей. Нос был сломан – его завалило набок. Губы рассечены, несколько зубов выбиты, бровь свисала лоскутом.
Прищурившись, Хан разглядел глубокую борозду в лобной кости Волка. Мигнул усом.
- Эк тебя, конечно…
+++
Ульрих гнал последним. Шлем пришлось снять – он почти ничего не видел. Глаза застилала кровь. Чтобы она не заливала рот, пришлось нагнуть голову. Но рука была крепка – молот дробил кости, сносил головы и оставлял устрашающего вида изувеченные тела за отрядом…
Может, то им помогло уйти от погони, может, лютая рожа Волка, а может – ночь темная. Но так или иначе минут через десять они остались одни. Хан вел отряд, на скорости выкладывая виражи по корням деревьев, искал прожектором байка дорогу и Императоровым чудом ее находил.
Правда, не всегда – порой отряд прорывался сквозь кустарник, порой налетал на овраг, а однажды на свой страх и риск пересек болото. Но, возможно, в том и был план лихого Шрама. Спросить у него никто не осмелился – всем было не до того. Все терпели раны и рулили по извитым тропам, пока не вышли на дорогу.
+++
- А мы пока с дивчиною пойдем потолкуем. О делах.
Кивком указав Ватано направление куда-то в чащу, Гиртый-Хан, ни одним мускулом не выдавая своих эмоций, пошел туда первым. Но в последний момент вдруг остановился. Обернулся, сверкая злостью в глазах.
- А гаспид... А про гаспида я вот что скажу. Пущай он будет уроком. Ежели я сказал по седлам – значит по седлам. Сказал не ждем – значит не ждем. То мое последнее слово.
+++
Манфред сорвал с креплений масксеть, одним движением раскрывая и бросая ее в сторону.
Фокстрот полз, стиснув зубы от боли.
Торнвальд завернул, не думая останавливаться, давая лишь мелочную, жалкую, несбыточную надежду дотянуться…
Храмовник выкинул в сторону руку с сетью, не глядя, другой он зажал гашетку болтера – прекращать огонь было нельзя.
Асассин понял их маневр, резко вскочил, рванул. Два прыжка: левой, пра... Боль пронзила тело, ударяя по разуму.
Ночь озарила вспышка фотонной гранаты, словно молния в грозу.
Манфред не видел, что случилось с ассассином – он лишь держал сеть в руке. И неожиданно эту руку чуть не вырвало с суставом.
Но отпускать теперь было нельзя. В его пальцах была зажата человеческая жизнь.
+++
Обведя всех взглядом, Гиртый-Хан затем недвусмысленно посмотрел на Фокстрота-19. И в глазах седого воина не было ни капли жалости или сострадания.
Ассассин попытался слезть со штурмового байка, тяжело опираясь на его крыло. Правая голень была разрублена до кости, висело мясо. Весь черный обтягивающий костюм был в грязи, изорван, кожа – содрана на предплечьях, бедрах и боках. Ф-19 протащило за байком на полной скорости еще метров двести, прежде чем он забрался в коляску.
И затем всю дорогу, больше часа, он пытался просто дышать и жить.
Убедившись, что его услышали, Белый Шрам махнул рукой Ватано и увлек ее за собой в чащу. Отойдя на пару десятков метров от лагеря, убедившись, что поблизости никого нет, он сурово посмотрел на девушку:
- Что это было?