Ульрих ловко отпрыгнул в сторону из-под огня Аргхала и, понадеявшись на свою меткость, которой не было, выпустил в него весь магазин болт-пистолета. Но потому он и верил в Императора, и молился ему, и знал, что тот видит Волка, и направит его руку в нужный момент, - потому что чудо случалось.
Морда Аргхала потерялась за взрывами болтов, он зашатался, взревел что-то невнятное, а Ульрих уже опустил дуло вниз и прицелился в его пушку. Снаряд за снарядом он пускал в это огромное ружье, пока его очередь не прекратилась – заклинило затвор, а чтобы его передернуть, Аргхалу уже не хватало пальцев.
Босс Многатопоров выпустил свой ствол, удивленно глядя на обрубки от рук. Сверху на них сплошным потоком лилась кровь из кошмарной раны на его морде – обстрел лишил ноба нижней челюсти и одного глаза. Оставшийся глаз злобно смотрел на Ульриха, что уже устремлялся в рукопашную…
- Дооооррн!!! – закричал Александр, разгоняясь на Шипа.
Двуручный топор ноба завизжал активированными циркулярными пилами. За маской скрывалась яростная морда, ощерившаяся тремя десятками желтых зубов. Шип устремился Кулаку навстречу, занося свое орудие. Их бой должен был разрешиться в одну секунду: либо человек - орка, либо орк – человека.
Александр в неистовом прыжке занес свой трещащий силовым полем кулак. Шип отвел назад топор для одного-единственного сокрушительного удара. Мгновение. И с грохотом, с треском кулак врезался в устрашающую маску, расплющивая орочью морду, а затем размозжил маленькие мозги, вбивая их в рыхлую землю.
Космодесантник вырвал свой кулак из кровавого крошева, в которое превратил голову Шипа, встал с него и быстро посмотрел на свое бедро – на керамите осталась глубокая борозда, оставленная циркулярным топором.
Манфред знал, что рукопашная с орками была очень простой и предсказуемой: противник начнет с удара сверху, полностью открываясь и не думая о защите. Оставалось лишь правильно применить это знание.
Гряк (или все-таки Шип?) побежал Храмовнику навстречу, открывая огонь из своего стаббера – но пули безуспешно искрили в поле Железного Венца, и орк решил перейти на более эффективные методы. Трехполосная цепная дубина завизжала, вхолостую набирая дикие обороты. Гряк взревел вместе с ней, занося громадное оружие для жуткого удара. Но Манфред даже не думал уворачиваться – наоборот, он подскочил к Гряку под самую дубину и принял весь ее вес и силу ноба на свой щит. Тот вспыхнул фонтаном голубых искр и ярких белых молний. Но выдержал.
Через мгновение Чемпион всадил свой Черный Меч в грудь Гряка по самую рукоять. Орк уставился на него с недоумением, явно не ожидавший такого поворота событий. Меч повернулся в его ребрах, разорвал сердце, и Гряк дернулся, то ли от боли, то ли от судорог.
А затем он заорал Манфреду прямо в лицо, и даже воздушные фильтры не спасли Храмовника от жуткого ротового зловония. Глаза его налились невероятной злобой, он сначала ударил Лионхарта своей металлической челюстью в шлем, после чего с силой пнул десантника в нагрудник – тот отлетел на полдесятка метров, падая навзничь в траву.
- Я тебя убью!!! – взревело чудовище, из груди которого под напором брызжала кровь, и, занося дубину, побежало добивать противника.
Аргхал ненавидел его, ненавидел всем своим существом, страдающим и умирающим в эти мгновения. Он не мог сказать ему что-то, он не мог выхватить топор, он мог лишь наблюдать единственным своим глазом, как Крагхарг подбегает к нему, занося свой сияющий молот.
И в этот момент голова Аргхала наполнилась невыносимой болью. Взгляд помутнел, он начал терять сознание и лишь остатками его понял, что получил удар от кого-то третьего. Кто-то вмешался в Честну Драку, кто-то нарушил правила. Урод.
Это было последним, что успел подумать Аргхал, прежде чем получить мощнейший удар в левую ключицу. Его отбросило на землю, словно куклу, он уже не чувствовал боли и ничего не понимал, а единственный глаз его бездумно смотрел на огрызающиеся молнии, замелькавшие где-то над ним.
Ульрих, перехватив молот головкой книзу, закончил бой «Ударом Милосердия».
То ли масксеть прервала этот эффект, то ли Шилари самой удалось это сделать, то ли эффект прервался сам по себе – не известно, но повисев пару секунд в сети и искря сквозь нее молниями, она неожиданно «потухла» и рухнула вниз. Прямо в объятия Кулицкого, что напряженно крякнул, принимая на себя вес девушки в доспехе, и, не устояв на ногах, упал вместе с ней на пол контейнера.
Случившееся подействовало на те полсотни орков – они вдруг встали, удивленно тряся лысыми башками и перекидываясь друг с другом короткими фразами. Но остальная армия Смертозадов продолжала приближаться, с интересом глядя на незнакомых Смертестражей.
Самым любопытным из них оказался гретчин по кличке Шершавый, что показался своей ушастой головой из-за коляски штурмового байка. Откуда он там взялся, Торнвальд и понятия не имел - его внимание было сосредоточено на орках в метрах двадцати от него, а не на траве под ногами.
- Чей-та? – сморщил свою мерзкую рожицу Шершавый. – Странный ты, а?
Он оскалился, принюхиваясь и проверяя пусковые установки для дымовых шашек на прочность. Вдруг он резко опустился вниз, высовываясь лишь ушами, носом и двумя вреднючими глазками, глядящими на Грома:
- А сдается мне, - ехидно запищал он, причем довольно громко. – И не орки они!
- Как так не орки? – донеслось из толпы.
- А так! Все колеса у байка-то – одинаковые!
- Чтооо?! Не орки?! Вторженцы, че ли?!
Гретчин ехидно засмеялся своим скрипучим голоском и окончательно пропал из виду. Но свое дело он сделал – маленькие глаза орков налились жуткой ненавистью, а большие челюсти задвигались, произнося одни и те же слова:
- Вторженцы! Чужаки! Вторженцы!
- УБИИИИИТЬ!!! – раздался мощный бас босса Смертозадов.
И клич его подхватили десятки стабберов, пистолетов и всего, что только можно – зеленые руки вскинулись и толстые дула заплевались пулями и пламенем.
- Эскадроннн – по коням!!! – отреагировал Гиртый-Хан, зычно перекрикивая начавшуюся пальбу, и бросил дымовую гранату в сторону Честной Драки.
Торнвальд вскинул болтер, открывая огонь по оркам. По байку заискрили пули, разбился фонарь, из левого наплечника полетели кусочки керамита, Черный Дракон нагнулся ближе к рулю, укрываясь от ураганного огня, но в этот момент свинцовая болванка калибра покрупнее влетела ему за воротник, вбившись в горло.
Шею и грудь пронзило болью, левой рукой Гром рефлекторно потянулся к воротнику. Заструилась теплая кровь, замелькали красные всполохи перед глазами.
Одновременно с этим за его спиной появился Аргус с ракетницей, целясь в самую гущу орков. Реактивный движок со свистом пустил струю пламени и дыма, ракета пронеслась и рванула яркой вспышкой, да мощным взрывом. Две дюжины орков покромсало на куски, остальных разбросало в стороны, контузив.
Но то была лишь спичка, брошенная в лес, поскольку теперь со всех сторон больше четырех сотен орков, заревев, закричав что-то ненавистное, с утроенной силой и прытью рванули вперед, поливая «вторженцев» градом пуль, способным выкосить поле.