Налитые кровью глаза орочьего ноба выпучились на Крагхарга: «Что?! Мои руки оторвет?! И раздерет ими задницы остальных?! Он!».
Мускулы под зеленой прочной шкурой напряглись, стиснув огромную шутту. Этот чужак не знал, на что нарывался… сейчас племя Многатопоров покажет ему, сколько у них топоров!
- Честна драка! – прокричал вдруг какой-то недоумок из толпы.
- Честна драка! Честна драка! – подхватили его крик остальные. Ноб обернулся к своему племени, активно предлагавшему ему вступить в честный бой с Крагхрагом. Его взор заметался по клыкастым мордам, пытаясь отыскать первого, кому это пришло в его тупую башку, но все это было тщетно. Племя уже скандировало:
- Честна драка! Честна драка! Честна драка!
Хан неожиданно закряхтел в ответ на слова Ульриха, надевая свой шлем. Многие считали это кряхтение смехом или чем-то, выражающим веселье Белого Шрама.
- Шо?! Задержишь?! Этакую толпищу! Як ты их задержишь? Срамное место им покажешь? – и командир залился безумным кряхтением, явно представляя это зрелище. Все его напряжение как ветром сдуло.
Толпа орков тем временем продолжала агитировать своего командира на дуэль, которую тот явно б попытался избежать, коли была бы такая возможность. Поначалу он пребывал в растерянности, глядя на внушительного вида молот Ульриха и на побоище, им устроенное. Волк, конечно, был поменьше ноба размерами, но зато броню он нашел знатную, да еще и эти сверкающие огни, отражающие снаряды – явно он был дружен с бигмеком, не иначе.
Но на том мысли орка закончились, и на смену им пришла решимость. Воздев свой ствол в ночное небо, он яростно со второй попытки передернул затвор, и толпа взревела, ожидая начала зрелищной драки.
- Я – Аргхал Толстый Клык! – взревел ноб, потрясая своим пулеметом. – И это я оторву тебе руки и раздеру ими задницы твоих парней!
Толпа радостно засвистела, поддерживая своего вождя. Тот оглянулся к ним и прокричал:
- Шип! Гряк!
Откликнувшись на зов, из орков вышли два ноба, лишь немногим уступавших Аргхалу размерами. Один был весь покрыт тяжелыми и толстыми бронепластинами, в некоторых местах даже загнутыми, и сжимал в руках большую, если не сказать огромную, двуручную секиру, вместо лезвий которой были встроены проржавелые циркулярные пилы. На его морде скалилась устрашающего вида маска, закрывавшая, кажется, практически весь обзор.
Второй же (Гряк, наверное) носил гораздо менее прочные доспехи, но зато отличался шикарной железной челюстью, покрашенной в красный и прикрывавшей ему грудь. В одной руке он держал здоровенную трехполосную цепную дубину, а в другой – что-то стреляющее и тоже большое. Из его зеленой башки торчало сразу два черных хвостика.
Выйдя медленным и крутым шагом, они встали позади Аргхала Толстого Клыка, угрожающе заводя свои цепные дубины и циркулярные секиры.
- Экий козолуп! Бздит в одиночку драться! Хех! – отреагировал Хан на это зрелище. - Кулак и ты, юродивый, порвите-ка им сраки.
Шилари быстро нашла самое укромное место на этой поляне, забравшись в контейнер к байкам, на второй ярус. Пригнувшись между ними, она лишь высунула голову, чтобы видеть всех орков вокруг. Это было необходимо для ее непростого дела…
Вернее сказать, практически невыполнимого дела. Она никогда даже не пробовала такое – вселять иллюзии в разум сотен существ одновременно. Пускай прививаемая ею мысль и была проста, но сама задача требовала от нее максимума усилий. И с каждым орком, на «разум» которого накладывались ее «чары», Шилари теперь связывала тоненькая ниточка, словно поводок, удерживающий жертву, сковывающий ее. Десяток, два десятка, полсотни…
И вдруг она почувствовала отпор. Несильный, очень слабый – один орк вдруг взял и попытался сбросить ее поводок, разорвать эту нить. А Шилари еще не закончила свое дело, все ее внимание было приковано к следующим целям… Она должна была продолжать. А к тому орку присоединились и другие. И сила их, пускай и маленькая, пускай и выдуманная их глупыми головами, множилась с каждой секундой и, находя в других сородичах поддержку, увеличивалась с геометрической прогрессией.
Псайкер не заметила, как это случилось, а когда случилось – уже не могла ничего с этим поделать. Она лишь слышала их мысли, простые, грубые обрезки мышления, оформлявшиеся в слова, что нашептывались ей в уши…
Что это?.. Кто это?.. Что он делает?..
Шилари почувствовала, как ее тело перестает слушаться. Под кожей пробежала дрожь, а по мышцам – судорога. Девушка дернулась. А затем снова дернулась, и еще. Она услышала треск и поняла, что это молнии заискрили меж ее пальцев. И между рук, и в глазах – ее собственная псионическая сила, отраженная от орочьей толпы, искала пути, чтобы вернуться.
Но Шилари не могла впустить ее обратно.
Кто он?.. Где он?.. Вот он! Вот он! Он в нашей голове! Как он посмел?!
Псайкера начало поднимать в воздух – ее тело дергалось в судорогах, а из доспеха с громким треском вырывались яркие молнии. Теперь ее видели все, она зависла в воздухе над полем боя, мерцая, словно маяк в ночной штиль…
Враг! Это враг! Он был в нашей голове! Как он посмел! Убить! УБИТЬ!!!
Племя Смертозадов, а именно с него решила начать Шилари, разразилось несколькими гневными криками, которые затем превратились в оглушительный гомон сотен глоток.
- Честна драка! Мы не трогаем их! – проревел огромный орк с четырьмя рогами на шлеме.
Но его не слушали – полсотни орков, которых пыталась зачаровать Шилари, не сводя с нее глаз, направились к сияющему псайкеру, злобно воздевая свои топоры. Никто не понимал, что с ними происходило: ни Шилари, ни сами орки, ни их сородичи. Они просто знали, что этого чужака, копающегося в их головах, нужно убить и все.
- Гаспид-то правду шипел… - пробормотал Гиртый-Хан, отвлекаясь от троицы десантников, вышедших вперед на «Честну драку», и теперь смотрел то на блистающую вспышками Шилари, то на отправившийся вперед отряд Смертозадов.
Действовать надо было немедленно.
- Не пустите их к байкам! И дуру эту затушите, етить ее в чресла!
- Многатопоры покажут вам, сколько у них топоров!!! – заорал Аргхал, вскидывая свой пулемет и открывая огонь по Ульриху. Нешуточная отдача ударила ему в руку, но оно того стоило – ствол по мощности напоминал, скорее, автопушку, и лишь розариус сейчас спас Волка от гибели. Пространство перед Астартес загорелось яркими золотисто-желтыми вспышками, а на груди его стал нагреваться древний реликт, что означало его скорую перегрузку…
- Многатопоры!!! – подхватили Шип с Гряком и рванули вперед. «Честная драка» началась.