— Мертв? — переспросил Саша, тупо уставившись на труп. Вроде бы собралась помиловать его Большая Четверка. А оно вон как вышло.
— Да-а, похоронить, пожалуй, надо.
«Эта женщина — врач или коновал? Что значит «передоз»? А если мне аспирин понадобится? Не откажет ли внезапно у меня сердце?»
Слова Шварцман казались издевательством. Вот, понимаете ли, лежал себе человечек, ему вкололи препаратик, а человечек взял и умер. Ну, умер, и собака с ним. Прикопать только надо: мы же не изверги какие. Разумеется, Саша забыл: лежал не человечек, а дикарь, нелюдь желтозадая. Все равно, однако, суть дела не менялась: желтозадые, по чудесному стечению обстоятельств, были невероятно похожи по строению организма на белых людей, а вот их-то как раз травить нельзя категорически. Весело будет, когда на месте Ансара окажется Ежов. «Оп, сердечко надорвалось». Саша даже засомневался, действительно ли пленного решили отпустить, а не таким извращенным способом казнить. Проблема была не в каких-то высоких вещах типа гуманизма (понятно уже, что к идее отстреливать на поверхности все живое присутствовавшие относились энтузиастически), а в предмете самом что ни на есть прозаическом — в компетентности отрядного медика.
— Так это случайно вышло? Я не понимаю. Вы... ошиблись? Чего передозировка, что случилось? Объясните, пожалуйста.
«Интересно, потребует ли Романов отобрать у этой женщины эксулапский инструмент — так, на всякий случай?»
Волей-неволей на ум приходило собственное недавнее поведение. Возможно, смерть Ансара была неслучайна.