Пошел шаман в Пустошь, своими ногами. Ночью да босиком - корень Брока искать. В очках не видно ничего конечно, но когда изо дня вдень слепого изображаешь, со временем и вправду начинаешь слышать куда ногу ставить, да шаги в уме считать.
Знал слепой Брамин, сколько шагов до старой коряги, что на окраине поселения торчит. Знал сколько до железного скелета, до синей будки и до желтого чучела. Вот возле него брок и рос. Раз свои запасы кончились - хочешь, не хочешь, идти надо.
Но дело даже не в этом было. Приходил Отец-Койот. Не проверял, предупреждал своих детей. Готовьтесь, малые, готовьтесь, глупые... беда грядет. Не понял шаман. Вот и хотел разобраться теперь - не прогневал ли Отца?
Очиститься хотел. Камни ноги кололи, руки - колючки жалили. А вдалеке Койот подпевал. Одобрительно подпевал, покровительственно. И улыбался в темноте шаман.
Когда обратно возвращался, возле желтого чучела разведчиков заметил. Никто другой не разглядел бы. Лежат два куска браминьего дерьма, да игуана на солнце греется. Но Слепой Брамин знал, то отважные следопыты племени засаду устроили. Дальше - в овраге у синей будке воины расположились. Ну, этих-то и слепой разглядит. Сидят в теньке, обсуждают, как злым людям хребет срамным змеем перешибать станут. Друг дружку подбадривают, да подначивают. Меряются значит.
Шикнул на них шаман, больше для порядка, чтобы не отвлекались, значит и дальше пошел. Под навесом сегодня голых женщин не раскладывали. Сегодня там торговля шла. Меняли бесполезные прыгучие шарики на целебный белый порошок. Хорошо...
Все хорошо будет. Так Койот сказал. Так Слепой Брамин услышал. Так и вождю передаст.