Хельмут не только открыл перед Хельгой двери в новый мир, полный любви и страсти, но и открыл ее себе самой. Прокурор чувствовала себя, как человек, пол-жизни проживший в четырех стенах маленькой комнаты, и вдруг вышедший в большой необьятный мир: полной смущения и удивления, пораженной радости и счастливого осознания, что все это великолепие останется с ней вовек.
Как можно было сравнивать предыдущий, чисто технический, опыт с тем водопадом чувств и эмоций, что обрушил на нее любимый!? Отличные, словно небо и земля, они ни в коей мере, даже на самую малость не напоминали друг друга - как можно даже подумать о том, чтобы сравнить физиологический процесс и то незабываемое ощущение, когда тело плавится под горячими руками мужчины, как они, сплетаясь воедино, растворяются друг в друге?
Хельмут отдавал всего себя ей - и фон Веттин отвечала взаимностью с поразительнейшим для той, кто впервые почувствовала истинное наслаждение меж мужчиной и женщиной рвением и горячностью. Она принадлежала милому душой и телом, но равно и он принадлежал ей. Рядом с возлюбленным Хельга не могла думать ни о чем, кроме него, да и не собиралась - ведь он был для нее всем, и даже больше. Небыло ни преград, ни запретов - лишь они двое, и огромный мир, сжавштйся до постели и двух сплетенных тел.
Женщина то возносилась вверх на крыльях блаженства, то с головой ныряла в омут страстей, отдаваясь своему милому так, как раньше и помыслить не могла. Ей было все равно на соседей, на свою репутацию и выверенный годами образ - все равно, кто услышит ее крики и стоны наслаждения: здесь и сейчас есть только они. Ее Хельмут был нежен и заботлив, ласков и напорист, горяч и желанен так, что Хельга просто не могла оторваться от него. Он был красив, как ангел, и как ангел же чист и светел: а то, что он делал с ней, было блаженством сильнее райских кущ.
То, что раньше казалось прокурору распущенным, уже давно перестало быть таковым, и она хотела попробовать своего милого и родного по всякому, даря наслаждение и себе, и ему. Как Хельмут ласкал ее лоно, так и разгаряченная и распаленная Хельга с блестящими желанием глазами и шалой улыбкой склонилась к его паху, лаская любимого так, как никого прежде. Сначала неуверенная и неумелая, она по стонам и движениям мужчины быстро смогла понять, как ему больше нравится, с удовольствием применив осознанное на практике.
...Эта ночь была не только, да и не столько единением тел - их души слиливались воедино, переплавляясь в тигле страсти в нечто иное, новое, возвышенное. Фон Веттин жаждала, чтобы эта ночь любви не кончилась никогда, но усталая истома взяла свое, и счастливая, как никогда в жизни, женщина тихо задремала на плече чернокнижника, доверчиво прижавшись к нему и нежно и беззащитно улыбаясь своим снам, где она снова была наедине с самым родным и близким, замым хорошим и обажаемым на свете.
Когда же утром вместо будильника ее разбулдил голос любимого, она сначала и не поверила - разве могли столь безбрежное наслаждение и столь манящая услада быть наяву? Как оказалось - могли, стоило лишь бросить взгляд в сторону. Нимало не смущаясь, кэндлмесский прокурор приподнялась, позволяя одеялу сползти с себя, и ласково провела рукой по груди мужчины, прежде чем скорниться к нему в нежном поцелуе.
Оторвавшись от губ колдуна, Хельга усмехнулась, крепче прижимаясь к тому, кто покорил ее сердце:
- К дьяволу службу - подождут. А я... Я хочу тебя.
...Собравшись, наконец, с силами после утренней страсти, фон Ветиин покаянно извинилась перед любовником и быстро-быстро принялась собираться и одеваться, забыв даже о заутренней молитве и чашечке утреннего кофе, попутно увещевая Хельмута, что она задерживаться долго не будет, а на службе быть надо. Но она обязательно постарается управиться со всеми делами побыстрее - дабы снова вернуться в обьятия того, кто дороже ей всех на свете.
Приведя себя в надлежащий вид, майор фон Веттин, горячо поцеловала Хельмута, оставив ему ключи и сообщив, что вся квартира в его распоряжении, и, окрыленная любовью, быстро вылетела за дверь в твердой уверенности взять до работы таксомотр, а там уж расстараться по полной, чтобы не пришлось задерживаться ни на секунду, а то и (чем черт не шутит!) наплевать на все и уйти пораньше - начальник она, в конце-концов, или нет!?