В ответ на откровение Хельги абиссариец обнажил в улыбке ровные белые зубы:
- Я уже заверял вас, драгоценнейшая Хельга, что не держу даже мысли о том, чтобы каким бы то ни было способом навредить вам, и я готов сделать это ещё раз. Однако не могу не согласиться, что убийство в подворотне - это моветон и неуважение убийцы к собственной персоне. Особенно это касается отъёма жизни женщины. В такой гибели нет поэтики, нет искусства. Принести смерть подобным образом - уподобиться серому и унылому камню, сорвавшемуся с крыши обветшалой постройки - грубому, бессмысленному, почти уродливому в своей незамысловатости.
Та увлечённость, с которой мужчина произнёс эти слова, была одновременно и пугающей, и завораживающей. Он говорил безумные вещи, но явно не был безумцем. Дьявольское и ангельское сплетались в этом человеке так тесно и так сюрреалистично, что кружилась голова. Прокурор смотрела на красивые черты тёмного мага и невольно вспоминала о Люцифере - прекраснейшем из ангелов, отринувшем Бога и низверженным в глубины Ада.
Хельмут повёл фон Веттин в старую часть города. Здания, построенные пятьсот, а то и более лет назад, сильно отличались от трёхвекового дома, квартиру в котором занимала Хельга, а уж от утилитарных построек казённых организаций - тем паче. Повсюду витал дух утончённой и мрачной роскоши, который не могли вытеснить даже периодически попадающиеся на первых этажах мастерские, магазины, парикмахерские и прочие подобные заведения; романтический налёт декаданса сквозил в каждой арке, каждом фасаде и каждой статуе, коих тут, к слову, было немало. Женщина могла лишь сожалеть, что не забредала сюда раньше и не подозревала, каким изящным может быть Кэндлмесс. Чернокнижник же, судя по тому, как уверенно он вёл под руку свою спутницу, отлично знал эти кварталы. Вероятно, он уже неоднократно посещал сей город. Только вот для чего?
Примерно через час неторопливой прогулки впереди показался изрядно запущенный парк. Он был огорожен высокой чеканной решёткой, проржавевшей местами, но всё ещё хранившей остатки былого очарования. Хельмут повёл фон Веттин прямо к высокой створке калитки. Распахнув её, он галантно предложил молодой женщине войти, и той не оставалось ничего иного, кроме как принять приглашение. Маг тот час же последовал за ней, притворив за собой скрипнувшую решётку.
- Жаль, что я привёл вас сюда глубокой осенью, дорогая Хельга. Весной или летом тут гораздо красивее: повсюду распространяется благоухание от разросшихся диких роз и мяты, ветер шепчет в кронах деревьев, солнечные блики играют на мраморе скульптуры и скамей.
Впрочем, чернокнижник явно преуменьшал прелесть представшего перед взором женщины зрелища. Пусть похожий на смерть сон сковал сбросившие листву розовые кусты и высокие деревья, а вокруг не пели птицы и не порхали бабочки, покинутый парк был драматически прекрасен своими мраморными драгоценностями и атмосферой томящей необъяснимой грусти, вдруг объявшей кэндлмесского прокурора.
Под серым небом они продолжали свой путь, а в воздухе носились мелкие колючие снежинки. Хельга по-прежнему не чувствовала холода, но перестала этому удивляться. Куда больше её занимали окружающие красоты и их гипнотическое притяжение.
Миновав долгую аллею, безбожник и прокурор очутились перед руинами громадного особняка. Несомненно, когда-то он был произведением искусства - это подтверждали частично пощажённые временем барельефы и изваяния, колонны и кружевные каменные лестницы. Поднявшись на крыльцо, они миновали просторный холл, несколько длинных коридоров, отдалённо напомнивших женщины те, в которых она скрывалась от демона, комнаты прислуги. Местами можно было видеть ветхие обломки дорогой мебели и обрывки гобеленов, заржавленные доспехи на постаментах и поблекшие картины на стенах. Абиссариец вёл Хельгу, пока они не очутились в небольшом потайном саду. В центре его помещался фонтан - давно опустевший - воду в который должны были изливать три великолепных ангела, державших в руках чаши. Всюду вились тонкие унизанные шипами ветви; похоже, в тёплое время года здесь цвело потрясающее воображение количество розоцветных. Фон Веттин испытала смутное ощущение дежавю, но постаралась отмахнуться от подобных дум.
Хельмут провёл её ровно до противоположного края крохотного садика. Там оба присели на мраморной белой скамье.
- Не обманул ли я ваших ожиданий, драгоценная Хельга? - колдун мягко улыбнулся.
Саунд:
ссылка