В неизбывной милости своей Господь сберег Хельгу от того, чтобы Хельмут прерывал искренние строки ее неслышимой молитвы. Идя под руку с чернокнижником и легко улыбаясь хмурому небу, прокурор силилась убедить себя, что все это - временная мера, разведка, тактический маневр - как говорят армейские. Но лгать самой себе было чертовски сложно: фон Веттин понимала, что мужчина непроизвольно ей импонирует, и такая прогулка по осеннему парку действительно доставляет ей удовольствие.
Конечно, можно было все списать на дьявольские чары - но женщина осозновала, что все эти ощущения не результат воздействия со стороны, а самые что ни на есть настоящие чувства, идущие из глубины души. Прокурору действительно льстило внимание этого статного благородного мужчины, и факт его чернокнижничества как-то сам по себе отдалялся на задний план. Хельга понимала, что хотела бы, что бы подчиненные и знакомые увидели ее рядом с Хельмутом - и позавидовали бы ей, заполучившей столь очаровательного кавалера.
Понимая, как грешны ее мысли и желания, фон Веттин силилась отогнать их, мысленно напоминая себе о том, кем является ее спутник на самом деле. Она пыталась назвать его мерзавцем и негодяем - но те эпитеты, коими она награждала все эти дни своего незримого собеседника, никак не соответствовали тому, каким он оказался на самом деле. Он просто не мог быть таким. У прокурора просто не хватало сил ни в мыслях, ни словом обругать его - это было бы... Было бы чем-то похожим на плевок в храме: столь же низким, мерзким и подлым.
Из раздумий бывшую монахиню вырвало неожиданное предложение колдуна продемонстрировать самое красивое, по его мнению, место в Кэндлмессе. Замявшись, удивленная Хельга даже не сразу нашла, что ответить - так это оказалось неожиданно. Наконец, собравшись с мыслями и найдя подходящие слова, она произнесла, стараясь говорить сухо и спокойно:
- Любезный Хельмут, вам крайне сложно отказать. Безусловно, я согласна, и мне интересно - совпадут ли наши мнения о данном месте. И уж поверьте - я не волнуюсь. Если бы вы хотели причинить мне вред, то сделали бы это, как мне кажется, в несколько более утонченной форме, не унизившись до подобного моветона. Заводить женщину в глухой уголок и там убивать ее - это мещанство.
Проговорив это, фон Веттин сама подивилась своим словам - почему-то в присутствии Хельмута ей хотелось быть честной и откровенной, открытой и свободной. Прокурору просто хотелось на время позабыть, что она - слуга закона, а ее спутник - преступник. Хельге просто хотелось почувствовать себя женщиной, за которой ухаживает очаровательный мужчина. Сейчас ей просто хотелось, чтобы эта прогулка с коварным врагом длилась как можно дольше.