Этот светский жест совершенно не смутил наглеца Хельмута. Он, точно приличный имперский аристократ, склонился, бережно придержал ладошку Хельги и коснулся её губами. Хоть прокурор по случаю холодной погоды и надела перчатки, ей почудилось, будто коснувшиеся её губы обжигающе горячи, и от этого прикосновения тело как будто пронзили сотни крошечных электрических разрядов; ощущение это было странным и будоражащим, напоминало то непреодолимое влечение, которое фон Веттин пережила в одном из своих кошмаров.
Выпрямившись, абиссариец мягко усмехнулся и своим вкрадчивым баритоном продолжил:
- Вы не боитесь, зная, что я такое, просить меня показать лицо, драгоценная Хельга? Не боитесь увидеть над воротником ободранный череп или физиономию чудища? Нет, кажется, вы и правда не боитесь. Это похвально, маркграфиня, и я не вижу повода отказывать такой смелой и очаровательной леди.
Что-то мимолетно изменилось, и дымка, скрывавшая облик колдуна, исчезла. Женщина смотрела на него и не могла понять, какие эмоции вызывает у неё вид Хельмута. Говоря о немыслимых уродствах, он явно иронизировал или хотел заставить её сомневаться, поскольку назвать чернокнижника уродливым язык просто не поворачивался. Чистая бледная кожа и чуть высоковатый лоб выдавали благородную кровь, как и манера держать себя. Волосы мужчины, по цвету напоминавшие светлое золото, крупными кудрями падали на плечи. Брови и ресницы при этом были тёмными, почти чёрными. Аккуратный прямой нос с тонкими ноздрями, резко очерченные скулы, порочные полные губы, острый и твёрдый подбородок делали его похожим на изображение архангела Михаила кисти гениального Бернадотте. Но более всего поражали глаза тёмного мага: похожие формой на кошачьи, необычайно проницательные, невероятного лазурного цвета. Именно они делали лицо Хельмута - и без того прекрасное - похожим на ангельский лик.
- Теперь, драгоценная Хельга, когда вы можете меня рассмотреть, - колдун подал прокурору руку, - не желаете ли вы немного погулять?